"СВИДАНЬЕ"

«СВИДАНЬЕ», стих. Л. (1841), в к-ром ярче всего проявились новеллистич. тенденции его лирики зрелой поры. В стих. отразились впечатления от пребывания в Тифлисе и путешествия по Военно-Грузинской дороге в 1837 (поэтич. панорама города и его окрестностей). Исследователи, начиная с П. Висковатого, указывают на совпадение отд. деталей сюжета стих. с прозаич. наброском 1837 «Я в Тифлисе у Петр. Г...»; возможно, и набросок, и «Свиданье» имеют биографич. подоснову (см. Планы. Наброски. Сюжеты). Б. Эйхенбаум отмечает и сюжетную близость стих. к «Тамани» [(5), т. 2, с. 259]. В целом, связь «Свиданья» с лермонт. прозой несомненна.Как полагает И. Андроников (в кн.: М. Ю. Л., Собр. соч., 1964, т. 1, с. 597), «Свиданье» наряду с балладами «Спор» и «Тамара» должно было войти в задуманный Л. цикл «Восток». Движение от романтич. поэмы к циклизованным стихотв. повествованиям с экзотич. или историч. колоритом вообще характерно для позднего романтизма (ср. с «Восточными стихотворениями» В. Гюго, хорошо известными Л., или с «Романсеро» Г. Гейне, созданным позднее), и в этом смысле «Свиданье» находится в общеевроп. лит. русле.Однако структура персонажа и способ повествования в стих. уникальны и предвосхищают худож. открытия позднейшей прозы. Повествующее «Я» совмещает в себе черты «простого сознания» (вписанность в простой быт, элементарность не укрощенных цивилизацией страстей) со всем богатством лирич. впечатлительности, наблюдательности и психол. деталировки (напр., 3—4-я строки 5-й строфы), исходящим от автора-поэта. В пейзажных панорамах точка обзора принадлежит персонажу и притом обусловлена обстоятельствами сюжета (место свидания на горе за городом), но последние 4 стиха 1-й строфы («Летают сны-мучители...») сообщают пейзажу сложное настроение, выходящее за рамки «простого сознания» и связанной с ним фабулы.Стих. свидетельствует о том, что демократизация лирич. «Я» в зрелой поэзии Л. [см. об этом Максимов (2), гл. 2] осуществлялась не на путях стилизов. перевоплощения в «простолюдина» — духовная сложность авторского мира сохранялась.Рассказ, ведущийся одновременно с событиями, смена дальних и ближних планов, мотивированная позицией описывающего, — приемы, прочно вошедшие в худож. прозу лишь на более поздних этапах лит. развития (синхронное с развертывающимся действием повествование от лица «рядового человека», к-рый вместе с тем является «авторским» героем, знает лишь роман 20 в.). Повествовательность «Свиданья» подчеркнута группировкой катренов в 12-стишную строфу-эпизод, по содержат. охвату и протяженности приблизительно соответствующую абзацу в лирически и ритмически насыщенной прозе (напр., А. П. Чехова).«Свиданье» — новелла-песня. Всеобщность, простота и «первозданность» чувств героя (ср. «Черную шаль» А. С. Пушкина) лирически мотивированы песенно-балладным строем стиха (хотя восклицание, обрывающее финальную сцену, преподносится не без доли объективного авторского юмора). Ритмика стих. с этой стороны проанализирована Эйхенбаумом [(2), с. 116—17], фоника охарактеризована С. Дурылиным в сб. «Труды и дни» (М., 1916, тетр. 8, с. 123—26). Можно добавить, что особый распев реформированного трехстопного ямба восходит к лермонт. «Молитве» («В минуту жизни трудную») и через нее — к песне А. Ф. Мерзлякова «Среди долины ровныя». Отзвуки «Свиданья» есть у А. А. Григорьева, Я. П. Полонского (см. Венок, 1914, с. 256). Стих. проникло в нар.-песенный репертуар.Стих. иллюстрировал К. А. Коровин. Положили на музыку В. М. Иванов-Корсунский, В. И. Ребиков (первая строфа). Автограф (беловой) — ГПБ, Собр. рукописей Л., № 12 (записная книжка Л., подаренная В. Ф. Одоевским). Черновой автограф — там же. Впервые — «ОЗ», 1844, № 2, отд. 1, с. 198—200. Датируется маем — нач. июля 1841 по положению в записной книжке.

И. Б. РоднянскаяЛермонтовская энциклопедия / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); Науч.-ред. совет изд-ва "Сов. Энцикл."; Гл. ред. Мануйлов В. А., Редкол.: Андроников И. Л., Базанов В. Г., Бушмин А. С., Вацуро В. Э., Жданов В. В., Храпченко М. Б. — М.: Сов. Энцикл., 1981