Значение слова "СЕМЕЙСТВО ПЛОСКОХВОСТЫ, ИЛИ ПЛОСКОХВОСТЫЕ МОРСКИЕ ЗМЕИ" найдено в 1 источнике
СЕМЕЙСТВО ПЛОСКОХВОСТЫ, ИЛИ ПЛОСКОХВОСТЫЕ МОРСКИЕ ЗМЕИ
найдено в "Жизни животных"
У представителей семейства плоскохвостов тело почти вальковатое, выдающееся на спинной поверхности в виде крыши; чешуйки и щитки похожи на чешуйки и щитки других змей, так что это семейство можно считать соединительным звеном между аспидовыми и морскими змеями. Голова покрыта щитками, которые по числу и расположению приближаются к обыкновенному типу. Ноздри лежат по бокам морды и открываются каждая посреди щитка, который отделен от парного выдающимися перед- нелобными щитками. Тело одето сверху гладкими и блестящими черепитчатыми чешуйками, снизу - хорошо развитыми щитками, которые образуют под хвостом два ряда. В очень короткой верхней челюсти позади ядовитых зубов находится отделенный от них довольно широким промежутком небороздчатый зуб, который, однако, легко выпадает, а потому часто отсутствует*.
Из трех известных видов этого рода плоскохвостов самый обыкновенный кольчатый плоскохвост, или обыкновенный морской крайт (Laticauda laticaudata). Длина его может достигать 1 м, но по большей части меньше. Плоскохвоста легко отличить по отсутствию непарного щитка на морде и только 120 рядами чешуек в первой трети тела. Основной цвет верхней стороны тела более или менее яркий, голубовато- или зеленовато-черный, цвет нижней стороны от желтоватого до гуммигутово-желтого; рисунок состоит из 25-50 черных колец, которые окружают все тело, и черного пятна на темени, соединенного со вторым поперечным пятном на задней части головы и таким же на затылке, начинающейся на подбородке продольной полоской того же цвета, и, наконец, из черной уздечной полоски, подобно полоскам на голове, резко выступающей на ярко-желтой морде.
По Кантору, плоскохвост водится в Бенгальском заливе около Пондишери, а также в морях у Никобарских, Андаманских и Моллукских островов, вокруг Тимора, Сулавеси, Новой Гвинеи и южного Китая.По Буланже, область распространения простирается от Бенгальского залива до Южно-Китайского моря и Полинезии. Но плоскохвост, по-видимому, живет в море не при всяких условиях, так как некоторые экземпляры были найдены на суше и притом довольно далеко от берега. Как сообщает Фан-Лидт, Гаген тоже добыл плоскохвоста в лесах Сердагана на Суматре на расстоянии почти дня пути от ближайшего берега.
Кольчатый плоскохвост или обыкновенный морской крайт (Laticauda laticaudata)
Опытные моряки, которые не раз плавали по Индийскому океану и привыкли обращать внимание на происходящие в нем явления, считают появление морских змей признаком близости земли. Морские змеи лишь в исключительных случаях удаляются от берегов, взрослые все-таки чаще, чем молодые, так как последних, по словам Кантора, ловят гораздо больше. Известная близость суши представляет, по-видимому, необходимое условие их жизни. Однако их нельзя считать ни береговыми животными, ни обитателями обширных пространств моря, лишенных островов, хотя им было бы легко кочевать по морям, и по временам, быть может, побуждаемые половым чувством, они, бесспорно, более приближаются к берегам, чем в другое время. Любимое местопребывание морских змей - широкие рукава между островами. Вероятно, им особенно нравится здесь относительно спокойная и неглубокая вода, но, конечно, больше всего привлекает обилие животных, служащих им пищей. Правда, их встречали иногда и в открытом море, но всегда считали за змей, которые заблудились и по каким-нибудь причинам были отнесены далее. В 1837 году колонисты Новой Зеландии были неприятно удивлены, убедившись, что около их острова появилось множество морских змей, однако опасения, связанные с появлением этих ядовитых животных, к счастью, не оправдались: гости скоро снова исчезли, потому ли, что откочевали обратно или погибли на чужбине.
Подобные явления наблюдались, как говорят, также около Панамы и Кейптауна. В Атлантическом океане заблудившиеся морские змеи, насколько известно, еще не попадались. Иногда случается, что прилив заносит их в реки, но здесь их замечают всегда лишь непродолжительное время, так как они не в состоянии жить в пресной воде. Руссель, Кантор и Фэйрер убедились, что все морские змеи, которых они получали живыми, умирали через два-три, самое большее, через 10 дней после поимки, даже если их держали в морской воде. Другие наблюдения тоже доказывают, что эти змеи - морские животные, как киты или океанические птицы, они не могут жить вне моря. Гюнтер полагал, впрочем, основываясь на строении, особенно на развитии брюшных щитков и боковом положении ноздрей плоскохвостых змей, что они могут по временам жить на суше и что, по крайней мере, некоторые виды охотятся иногда на иловатой почве; это мнение недавно подтвердилось.
Относительно образа жизни морских змей мы не имеем еще достаточных сведений. Обыкновенно они встречаются вместе в очень большом числе, иногда такими обществами, что на некотором протяжении совершенно наполняют воду. Они плавают, высоко подняв голову и делая такие же движения, как и другие змеи, но превосходят виды, не живущие постоянно в воде, легкостью, изяществом и красотой движений. Широкий сплющенный хвост, лежащий на верхней стороне, и закрывающиеся клапанами ноздри, объемистые легкие и даже маленькая голова и тонкая, вальковатая передняя часть тела или сжатое с боков все тело, своеобразные чешуйки - все это делает их очень совершенными морскими хищниками. Хвост, который у многих видов может служить и органом хватания, соответствует во всех отношениях хвосту рыб; он позволяет морским змеям двигаться в воде с быстротой стрелы и служит якорем, когда они отдыхают на коралловых банках или камнях; высоко лежащие ноздри позволяют самым удобным образом захватывать воздух, а обширные легкие долее, чем все остальные змеи, оставаться под водой. Наконец, благодаря тонкой шее они могут, внезапно выдвинув голову вперед или сделав быстрое боковое движение, верно схватить добычу или, по крайней мере, смертельно ранить ее. Все наблюдатели, которые видели, как они плавают в чистой воде, единогласно удивляются быстроте и ловкости их движений. В тихую погоду морские змеи лежат на поверхности и, по-видимому, спят; они не особенно пугливы, но не предаются и беззаботному покою. Иногда они едва обращают внимание на проплывающее между ними под парусами судно, другой раз их пугает самый незначительный шум, который покажется им подозрительным, например приближение лодки: они опоражнивают легкие, ныряют в глубину и только ряд поднимающихся пузырьков воздуха обнаруживает их присутствие.
Что они погружаются на значительную глубину, доказало исследование их желудков, что подолгу отдыхают под водой, показали точные наблюдения. Когда намеревались строить маяк на скалах Бассельса, остатках поглощенных морем островов Гири, при первой высадке среди сотен и тысяч рыб, оживлявших многочисленные пещеры этих скал, заметили множество морских змей, из которых некоторые достигали в длину 1,5 м. Змеи лежали свернувшись, предавались покою и так сердились, когда их тревожили, что с яростью бросались на шесты, которыми исследовали углубление. Сингалезцы, проводники евро- пейских инженеров, уверяли, что морские змеи не только смертельно отравляют своим ядом, но стараются вредить противнику, обвиваясь вокруг него. Вообще наблюдатели сходятся в том, что эти змеи вовсе не вялые и добродушные, а, напротив, крайне проворные, злые и свирепые существа, которые в своей стихии так же, как ядовитые змеи на суше, яростно кусают по направлению к каждому мнимому или действительному противнику, и при этом наносят раны и себе самим. Случалось, правда, редко, что они кусали людей, но это зависит исключительно от того, что человек редко посещает их стихию, а также от их пугливости. По мелким местам, на которых они держатся, не ходит без особой надобности ни один рыбак, а от приближающейся лодки они, если и не всегда, то по большей части прячутся. Но неосторожные купающиеся нередко подвергаются их укусам, а те змеи, которых вытаскивали на берег во время рыбной ловли, причинили бы много зла, если бы рыбаки не вполне представляли ту опасность, которую представляет неосторожное обращение с этой нежелательной добычей, часто попадающейся в слишком большом количестве. Страх местных рыбаков перед морскими змеями совершенно основателен, так как их укусы по действию совершенно сходно с укусами других бороздчатозубых. В этом достаточно убедились путем опытов индийские исследователи, именно Руссель и Кантор, и если Зибольд наблюдал, что матросы держали в руках пойманных морских змей, не подвергаясь укусам, то речь шла, очевидно, об одном виде плоскохвостов, который, по новейшим опытам, проведенным в Японии, действительно не кусает, даже если его дразнить. С другой стороны, мы знаем, что укусам морских змей подвергались и английские моряки и умирали от них, как показывает следующий рассказ, переданный Чеверсу.
Когда в 1837 году английское военное судно "Элджерин" стояло на якоре на Мадрасском рейде, была поймана морская змея длиной 2 м. Один из матросов до тех пор рассматривал и трогал ее, пока она не укусила его в указательный палец правой руки. Он не обратил внимания на маленькую рану, так как ранее подвергался укусам водяных змей в Малаккском проливе, и не чувствовал никаких дурных последствий. Через полчаса он позавтракал, оделся и приблизительно часа через два отправился на палубу. Здесь у него вдруг началась рвота, вскоре пульс стал слабым и по временам пропадал; зрачки были расширены, но сужались под влиянием света; на коже выступил холодный пот, а выражение лица становилось все более тревожным и обнаруживало общее тяжелое болезненное состояние. Скоро наступил паралич гортани, который существенно затруднял дыхание; края раны и ближайшие части руки опухли; затем опухоль распространилась по всей правой стороне, а шея и лицо приняли пятнистый пурпуровый и серый цвет. Врач прописал различные средства, больной делал усилия, чтобы принять их, но не мог. Только после продолжительной теплой ванны матрос был в состоянии проглотить лекарства, но они тотчас же выбрасывались обратно вместе с бурой липкой жидкостью. Приблизительно через 20 минут после ванны приступы судорог, от которых больной страдал с самого начала, стали чаще и темный цвет распространился по всему телу. Дыхание становилось все труднее, изо рта вытекала темно-бурая волокнистая масса, затем наступило беспамятство, и еще до истечения четвертого часа после укуса больной умер.
Второй случай, тоже имевший печальный исход, произошел в мае 1869 года с капитаном одного судна, который был укушен во время купанья. Рана причиняла ему лишь незначительную боль, и он думал, что его ущипнул краб. Позднее он тоже не чувствовал ни малейшего признака отравления, долго говорил с одним из друзей, забавлялся с его детьми, играл и пел, вообще находился в самом лучшем настроении и только по временам чувствовал своеобразный жар, пробегавший по всему телу, который был скорее приятен, чем болезнен. Этот жар мало изменял его вид и вызвал замечание друга, что капитан никогда не казался здоровее, чем в тот день. По возвращении на судно, приблизительно через три часа после купания, он почувствовал, что движения языка, а вместе с тем и речь затруднены, и постепенно стал замечать, что первоначально едва заметная окоченелость членов все более распространялась. Он выпил водки и послал за врачом, который скоро явился и прописал лекарство, но лишь позднее один бирманец обратил его внимание на истинную причину болезни. При ближайшем исследовании укушенного места, сбоку от ахиллесова сухожилия, около лодыжки, нашли две маленьких ранки, которые едва вызвали воспаление и мало отличались от укусов комаров. Врач прибегнул тогда к средствам, которые казались ему целебными, часто давал больному пить водку и отвар конопли; но все средства не помогали. Болезненное состояние капитана усиливалось, и через 71 час после укуса он умер.
Кантор дал одной морской змее длиной 1,5 м укусить птицу; она тотчас обнаружила признаки параличного состояния и умерла через 4 минуты при подергиваниях членов; вторая птица, укушенная той же змеей, умерла через 10 минут, третья, отравленная другой морской змеей, через 7 минут и т.д. Особенно замечательны опыты, которые тот же исследователь произвел над пресмыкающимися и рыбами. Мягкая черепаха была укушена морской змеей в морду; 5 минут спустя она стала чесать укушенное место ногой и продолжала это некоторое время, но через 16 минут спустя она уже не могла делать это, так как члены ее были парализованы и неподвижны; по истечении еще 14 минут она была мертва. Кроме незначительного изменения в укушенной части на трупе животного не замечалось ничего необыкновенного. Вторая черепаха того же вида умерла через 46 минут после укуса. Древесная змея стала через три минуты после укуса беспокойной, ползала по клетке из угла в угол, но уже вскоре после того не могла владеть задней частью тела, через 16 минут после отравления судорожно открыла рот и через 30 минут околела. Большой скалозуб, укушенный ластохвостовой змеей длиной 1,5 метра, бодро плавал в течение первых трех минут после укуса в ванне, наполненной морской водой, потом стал сильно двигать хвостом, не мог более держаться определенного направления и умер через 10 минут.
Из всех этих опытов следует, что морские змеи так же страшны в своей стихии, как родственные им ядовитые змеи на суше.
Только что пойманные морские змеи издают ясный запах ворвани, который не утрачивается даже тогда, когда их пересылают в спирте и вынимают из сосуда в Европе по прошествии нескольких месяцев.
Пища всех видов морских змей состоит из рыб и ракообразных; за первыми охотятся взрослые, за вторыми молодые. Гюнтер находил в желудках различных морских змей мелких рыб почти всех семейств, живущих в тех же морях, в том же числе таких, которые обладают очень крепкими и острыми шипами и другими колючими твердыми частями. Вооружение этого рода так же мало может защитить рыб от морских змей, как и помешать этим последним глотать свою добычу. Они убивают ядом и перед смертью, как и после смерти добычи нисколько не заботятся об ее оборонительном оружии, потому что глотают всех рыб с головы. Все морские змеи очень прожорливы. Обыкновенно они охотятся в верхних слоях воды, а в бурную погоду - на более значительных глубинах. На содержащихся в неволе замечали, что их зрачок способен значительно расширяться и сжиматься, а, следовательно, может исполнить свою службу на очень различных глубинах. Полный дневной свет, то есть не преломленный в воде, действует на их глаза так сильно, что зрачок сжимается в точку и совершенно ослепляет животных, как видно по их неловким движениям.
Относительно размножения морских змей еще нет достаточных данных*.
Самцы и самки довольно значительно различаются у некоторых родов и видов по форме, чешуе и цвету и тем делают еще более трудным различение отдельных видов. Так, у самцов большей части видов кили на чешуйках, которые на некоторых могут оканчиваться несколькими шипиками или иглами, значительно больше, чем у самок; у некоторых видов самцы короче и имеют меньше чешуек, чем более вытянутые в длину самки; у некоторых видов ластохвостов, по Буланже, шейная часть у самки гораздо тоньше, чем у самца. Ластохвостые змеи спариваются, по наблюдениям Кантора, в феврале и марте, обвиваются во время совокупления одна вокруг другой и долгое время носятся вместе по волнам, подвигая себя поочередными движениями. О продолжительности беременности Кантор не мог получить надежные сведения, но он полагает, что она длится около семи месяцев. Детеныши разрывают при рождении яичные оболочки и начинают с этого момента вести такую же жизнь, как их родители.
Врагами морских змей оказываются индийские орланы и акулы. В желудке последних Перон постоянно находил остатки этих пресмыкающихся; весьма вероятно, что они были схвачены во время сна и без страха перед ядовитыми зубами погребены в широкой пасти акул. Вероятно, не менее опасны для них и другие большие хищные рыбы, а также сильные бури, которые часто массами выбрасывают змей на сушу. Здесь они гибнут, если другая благоприятная для них волна не возвратит их в родные глубины. Насколько они ловки в море, настолько же неловки и беспомощны на суше, за исключением плоскохвоста. Они пытаются ползать и двигать частью тела, сначала, правда, еще бешено кусают вокруг, но скоро утомляются и тогда забывают даже пускать в дело свое страшное оружие. Свет ослепляет их, необычная среда лишает не только силы, но, по-видимому, и сознания. По прошествии немногих дней они умирают, наверное, как и выброшенные на сушу киты. К названным врагам и враждебным явлениям присоединяется человек. Ни один местный рыбак не бросает без нужды обратно в воду морских змей, которых вытащит на берег вместе с различными рыбами, каждый старается убить их столько, сколько может. Однако большого вреда человек им не приносит, как и все остальные их враги. Море защищает их, к сожалению, лучше, чем было бы желательно, а их если и не особенно сильное, то все же значительное размножение скоро восполняет все потери. На морских змеях, и именно на тех видах, чешуйки которых снабжены шероховатыми килями, часто селятся водоросли, мшанки, так что эти животные иногда тащат за собой плавучий лес, населенный, кроме того, различными ракообразными. Эта оригинальная одежда может быть полезна им при добывании пищи, но еще более наводит она нас на размышления, когда мы стараемся узнать средства, которыми пользуется природа, чтобы распространять по морям низшие морские растения и морских животных. По-видимому, на долю морских змей выпадает при этом значительная роль, и они могут переносить на большие расстояния многие из организмов, живущих паразитами на их теле.
* Сейчас специалисты к семейству морские змеи относят двухцветную пеламиду и синеполосатого ластохвоста, а к семейству плоскохвостые морские змеи — собственно плоскохвоста. При этом последнее семейство состоит всего лишь из 2 родов и 5 видов.
Из трех известных видов этого рода плоскохвостов самый обыкновенный кольчатый плоскохвост, или обыкновенный морской крайт (Laticauda laticaudata). Длина его может достигать 1 м, но по большей части меньше. Плоскохвоста легко отличить по отсутствию непарного щитка на морде и только 120 рядами чешуек в первой трети тела. Основной цвет верхней стороны тела более или менее яркий, голубовато- или зеленовато-черный, цвет нижней стороны от желтоватого до гуммигутово-желтого; рисунок состоит из 25-50 черных колец, которые окружают все тело, и черного пятна на темени, соединенного со вторым поперечным пятном на задней части головы и таким же на затылке, начинающейся на подбородке продольной полоской того же цвета, и, наконец, из черной уздечной полоски, подобно полоскам на голове, резко выступающей на ярко-желтой морде.
По Кантору, плоскохвост водится в Бенгальском заливе около Пондишери, а также в морях у Никобарских, Андаманских и Моллукских островов, вокруг Тимора, Сулавеси, Новой Гвинеи и южного Китая.По Буланже, область распространения простирается от Бенгальского залива до Южно-Китайского моря и Полинезии. Но плоскохвост, по-видимому, живет в море не при всяких условиях, так как некоторые экземпляры были найдены на суше и притом довольно далеко от берега. Как сообщает Фан-Лидт, Гаген тоже добыл плоскохвоста в лесах Сердагана на Суматре на расстоянии почти дня пути от ближайшего берега.
Кольчатый плоскохвост или обыкновенный морской крайт (Laticauda laticaudata)
Опытные моряки, которые не раз плавали по Индийскому океану и привыкли обращать внимание на происходящие в нем явления, считают появление морских змей признаком близости земли. Морские змеи лишь в исключительных случаях удаляются от берегов, взрослые все-таки чаще, чем молодые, так как последних, по словам Кантора, ловят гораздо больше. Известная близость суши представляет, по-видимому, необходимое условие их жизни. Однако их нельзя считать ни береговыми животными, ни обитателями обширных пространств моря, лишенных островов, хотя им было бы легко кочевать по морям, и по временам, быть может, побуждаемые половым чувством, они, бесспорно, более приближаются к берегам, чем в другое время. Любимое местопребывание морских змей - широкие рукава между островами. Вероятно, им особенно нравится здесь относительно спокойная и неглубокая вода, но, конечно, больше всего привлекает обилие животных, служащих им пищей. Правда, их встречали иногда и в открытом море, но всегда считали за змей, которые заблудились и по каким-нибудь причинам были отнесены далее. В 1837 году колонисты Новой Зеландии были неприятно удивлены, убедившись, что около их острова появилось множество морских змей, однако опасения, связанные с появлением этих ядовитых животных, к счастью, не оправдались: гости скоро снова исчезли, потому ли, что откочевали обратно или погибли на чужбине.
Подобные явления наблюдались, как говорят, также около Панамы и Кейптауна. В Атлантическом океане заблудившиеся морские змеи, насколько известно, еще не попадались. Иногда случается, что прилив заносит их в реки, но здесь их замечают всегда лишь непродолжительное время, так как они не в состоянии жить в пресной воде. Руссель, Кантор и Фэйрер убедились, что все морские змеи, которых они получали живыми, умирали через два-три, самое большее, через 10 дней после поимки, даже если их держали в морской воде. Другие наблюдения тоже доказывают, что эти змеи - морские животные, как киты или океанические птицы, они не могут жить вне моря. Гюнтер полагал, впрочем, основываясь на строении, особенно на развитии брюшных щитков и боковом положении ноздрей плоскохвостых змей, что они могут по временам жить на суше и что, по крайней мере, некоторые виды охотятся иногда на иловатой почве; это мнение недавно подтвердилось.
Относительно образа жизни морских змей мы не имеем еще достаточных сведений. Обыкновенно они встречаются вместе в очень большом числе, иногда такими обществами, что на некотором протяжении совершенно наполняют воду. Они плавают, высоко подняв голову и делая такие же движения, как и другие змеи, но превосходят виды, не живущие постоянно в воде, легкостью, изяществом и красотой движений. Широкий сплющенный хвост, лежащий на верхней стороне, и закрывающиеся клапанами ноздри, объемистые легкие и даже маленькая голова и тонкая, вальковатая передняя часть тела или сжатое с боков все тело, своеобразные чешуйки - все это делает их очень совершенными морскими хищниками. Хвост, который у многих видов может служить и органом хватания, соответствует во всех отношениях хвосту рыб; он позволяет морским змеям двигаться в воде с быстротой стрелы и служит якорем, когда они отдыхают на коралловых банках или камнях; высоко лежащие ноздри позволяют самым удобным образом захватывать воздух, а обширные легкие долее, чем все остальные змеи, оставаться под водой. Наконец, благодаря тонкой шее они могут, внезапно выдвинув голову вперед или сделав быстрое боковое движение, верно схватить добычу или, по крайней мере, смертельно ранить ее. Все наблюдатели, которые видели, как они плавают в чистой воде, единогласно удивляются быстроте и ловкости их движений. В тихую погоду морские змеи лежат на поверхности и, по-видимому, спят; они не особенно пугливы, но не предаются и беззаботному покою. Иногда они едва обращают внимание на проплывающее между ними под парусами судно, другой раз их пугает самый незначительный шум, который покажется им подозрительным, например приближение лодки: они опоражнивают легкие, ныряют в глубину и только ряд поднимающихся пузырьков воздуха обнаруживает их присутствие.
Что они погружаются на значительную глубину, доказало исследование их желудков, что подолгу отдыхают под водой, показали точные наблюдения. Когда намеревались строить маяк на скалах Бассельса, остатках поглощенных морем островов Гири, при первой высадке среди сотен и тысяч рыб, оживлявших многочисленные пещеры этих скал, заметили множество морских змей, из которых некоторые достигали в длину 1,5 м. Змеи лежали свернувшись, предавались покою и так сердились, когда их тревожили, что с яростью бросались на шесты, которыми исследовали углубление. Сингалезцы, проводники евро- пейских инженеров, уверяли, что морские змеи не только смертельно отравляют своим ядом, но стараются вредить противнику, обвиваясь вокруг него. Вообще наблюдатели сходятся в том, что эти змеи вовсе не вялые и добродушные, а, напротив, крайне проворные, злые и свирепые существа, которые в своей стихии так же, как ядовитые змеи на суше, яростно кусают по направлению к каждому мнимому или действительному противнику, и при этом наносят раны и себе самим. Случалось, правда, редко, что они кусали людей, но это зависит исключительно от того, что человек редко посещает их стихию, а также от их пугливости. По мелким местам, на которых они держатся, не ходит без особой надобности ни один рыбак, а от приближающейся лодки они, если и не всегда, то по большей части прячутся. Но неосторожные купающиеся нередко подвергаются их укусам, а те змеи, которых вытаскивали на берег во время рыбной ловли, причинили бы много зла, если бы рыбаки не вполне представляли ту опасность, которую представляет неосторожное обращение с этой нежелательной добычей, часто попадающейся в слишком большом количестве. Страх местных рыбаков перед морскими змеями совершенно основателен, так как их укусы по действию совершенно сходно с укусами других бороздчатозубых. В этом достаточно убедились путем опытов индийские исследователи, именно Руссель и Кантор, и если Зибольд наблюдал, что матросы держали в руках пойманных морских змей, не подвергаясь укусам, то речь шла, очевидно, об одном виде плоскохвостов, который, по новейшим опытам, проведенным в Японии, действительно не кусает, даже если его дразнить. С другой стороны, мы знаем, что укусам морских змей подвергались и английские моряки и умирали от них, как показывает следующий рассказ, переданный Чеверсу.
Когда в 1837 году английское военное судно "Элджерин" стояло на якоре на Мадрасском рейде, была поймана морская змея длиной 2 м. Один из матросов до тех пор рассматривал и трогал ее, пока она не укусила его в указательный палец правой руки. Он не обратил внимания на маленькую рану, так как ранее подвергался укусам водяных змей в Малаккском проливе, и не чувствовал никаких дурных последствий. Через полчаса он позавтракал, оделся и приблизительно часа через два отправился на палубу. Здесь у него вдруг началась рвота, вскоре пульс стал слабым и по временам пропадал; зрачки были расширены, но сужались под влиянием света; на коже выступил холодный пот, а выражение лица становилось все более тревожным и обнаруживало общее тяжелое болезненное состояние. Скоро наступил паралич гортани, который существенно затруднял дыхание; края раны и ближайшие части руки опухли; затем опухоль распространилась по всей правой стороне, а шея и лицо приняли пятнистый пурпуровый и серый цвет. Врач прописал различные средства, больной делал усилия, чтобы принять их, но не мог. Только после продолжительной теплой ванны матрос был в состоянии проглотить лекарства, но они тотчас же выбрасывались обратно вместе с бурой липкой жидкостью. Приблизительно через 20 минут после ванны приступы судорог, от которых больной страдал с самого начала, стали чаще и темный цвет распространился по всему телу. Дыхание становилось все труднее, изо рта вытекала темно-бурая волокнистая масса, затем наступило беспамятство, и еще до истечения четвертого часа после укуса больной умер.
Второй случай, тоже имевший печальный исход, произошел в мае 1869 года с капитаном одного судна, который был укушен во время купанья. Рана причиняла ему лишь незначительную боль, и он думал, что его ущипнул краб. Позднее он тоже не чувствовал ни малейшего признака отравления, долго говорил с одним из друзей, забавлялся с его детьми, играл и пел, вообще находился в самом лучшем настроении и только по временам чувствовал своеобразный жар, пробегавший по всему телу, который был скорее приятен, чем болезнен. Этот жар мало изменял его вид и вызвал замечание друга, что капитан никогда не казался здоровее, чем в тот день. По возвращении на судно, приблизительно через три часа после купания, он почувствовал, что движения языка, а вместе с тем и речь затруднены, и постепенно стал замечать, что первоначально едва заметная окоченелость членов все более распространялась. Он выпил водки и послал за врачом, который скоро явился и прописал лекарство, но лишь позднее один бирманец обратил его внимание на истинную причину болезни. При ближайшем исследовании укушенного места, сбоку от ахиллесова сухожилия, около лодыжки, нашли две маленьких ранки, которые едва вызвали воспаление и мало отличались от укусов комаров. Врач прибегнул тогда к средствам, которые казались ему целебными, часто давал больному пить водку и отвар конопли; но все средства не помогали. Болезненное состояние капитана усиливалось, и через 71 час после укуса он умер.
Кантор дал одной морской змее длиной 1,5 м укусить птицу; она тотчас обнаружила признаки параличного состояния и умерла через 4 минуты при подергиваниях членов; вторая птица, укушенная той же змеей, умерла через 10 минут, третья, отравленная другой морской змеей, через 7 минут и т.д. Особенно замечательны опыты, которые тот же исследователь произвел над пресмыкающимися и рыбами. Мягкая черепаха была укушена морской змеей в морду; 5 минут спустя она стала чесать укушенное место ногой и продолжала это некоторое время, но через 16 минут спустя она уже не могла делать это, так как члены ее были парализованы и неподвижны; по истечении еще 14 минут она была мертва. Кроме незначительного изменения в укушенной части на трупе животного не замечалось ничего необыкновенного. Вторая черепаха того же вида умерла через 46 минут после укуса. Древесная змея стала через три минуты после укуса беспокойной, ползала по клетке из угла в угол, но уже вскоре после того не могла владеть задней частью тела, через 16 минут после отравления судорожно открыла рот и через 30 минут околела. Большой скалозуб, укушенный ластохвостовой змеей длиной 1,5 метра, бодро плавал в течение первых трех минут после укуса в ванне, наполненной морской водой, потом стал сильно двигать хвостом, не мог более держаться определенного направления и умер через 10 минут.
Из всех этих опытов следует, что морские змеи так же страшны в своей стихии, как родственные им ядовитые змеи на суше.
Только что пойманные морские змеи издают ясный запах ворвани, который не утрачивается даже тогда, когда их пересылают в спирте и вынимают из сосуда в Европе по прошествии нескольких месяцев.
Пища всех видов морских змей состоит из рыб и ракообразных; за первыми охотятся взрослые, за вторыми молодые. Гюнтер находил в желудках различных морских змей мелких рыб почти всех семейств, живущих в тех же морях, в том же числе таких, которые обладают очень крепкими и острыми шипами и другими колючими твердыми частями. Вооружение этого рода так же мало может защитить рыб от морских змей, как и помешать этим последним глотать свою добычу. Они убивают ядом и перед смертью, как и после смерти добычи нисколько не заботятся об ее оборонительном оружии, потому что глотают всех рыб с головы. Все морские змеи очень прожорливы. Обыкновенно они охотятся в верхних слоях воды, а в бурную погоду - на более значительных глубинах. На содержащихся в неволе замечали, что их зрачок способен значительно расширяться и сжиматься, а, следовательно, может исполнить свою службу на очень различных глубинах. Полный дневной свет, то есть не преломленный в воде, действует на их глаза так сильно, что зрачок сжимается в точку и совершенно ослепляет животных, как видно по их неловким движениям.
Относительно размножения морских змей еще нет достаточных данных*.
* В период размножения морские змеи образуют скопления, вытянутые широкой лентой длиной до 95 километров.
Самцы и самки довольно значительно различаются у некоторых родов и видов по форме, чешуе и цвету и тем делают еще более трудным различение отдельных видов. Так, у самцов большей части видов кили на чешуйках, которые на некоторых могут оканчиваться несколькими шипиками или иглами, значительно больше, чем у самок; у некоторых видов самцы короче и имеют меньше чешуек, чем более вытянутые в длину самки; у некоторых видов ластохвостов, по Буланже, шейная часть у самки гораздо тоньше, чем у самца. Ластохвостые змеи спариваются, по наблюдениям Кантора, в феврале и марте, обвиваются во время совокупления одна вокруг другой и долгое время носятся вместе по волнам, подвигая себя поочередными движениями. О продолжительности беременности Кантор не мог получить надежные сведения, но он полагает, что она длится около семи месяцев. Детеныши разрывают при рождении яичные оболочки и начинают с этого момента вести такую же жизнь, как их родители.
Врагами морских змей оказываются индийские орланы и акулы. В желудке последних Перон постоянно находил остатки этих пресмыкающихся; весьма вероятно, что они были схвачены во время сна и без страха перед ядовитыми зубами погребены в широкой пасти акул. Вероятно, не менее опасны для них и другие большие хищные рыбы, а также сильные бури, которые часто массами выбрасывают змей на сушу. Здесь они гибнут, если другая благоприятная для них волна не возвратит их в родные глубины. Насколько они ловки в море, настолько же неловки и беспомощны на суше, за исключением плоскохвоста. Они пытаются ползать и двигать частью тела, сначала, правда, еще бешено кусают вокруг, но скоро утомляются и тогда забывают даже пускать в дело свое страшное оружие. Свет ослепляет их, необычная среда лишает не только силы, но, по-видимому, и сознания. По прошествии немногих дней они умирают, наверное, как и выброшенные на сушу киты. К названным врагам и враждебным явлениям присоединяется человек. Ни один местный рыбак не бросает без нужды обратно в воду морских змей, которых вытащит на берег вместе с различными рыбами, каждый старается убить их столько, сколько может. Однако большого вреда человек им не приносит, как и все остальные их враги. Море защищает их, к сожалению, лучше, чем было бы желательно, а их если и не особенно сильное, то все же значительное размножение скоро восполняет все потери. На морских змеях, и именно на тех видах, чешуйки которых снабжены шероховатыми килями, часто селятся водоросли, мшанки, так что эти животные иногда тащат за собой плавучий лес, населенный, кроме того, различными ракообразными. Эта оригинальная одежда может быть полезна им при добывании пищи, но еще более наводит она нас на размышления, когда мы стараемся узнать средства, которыми пользуется природа, чтобы распространять по морям низшие морские растения и морских животных. По-видимому, на долю морских змей выпадает при этом значительная роль, и они могут переносить на большие расстояния многие из организмов, живущих паразитами на их теле.