ВЕНО´К СОНЕ´ТОВ — архитектоническая форма поэмы, состоящей из 15 сонетов. В.с. строится так: тематическим и композиционным ключом (основой) является магистральный сонет (или магистрал), замыкающий собой поэму; этот, пятнадцатый по счету, сонет пишется раньше других, в нем заключается замысел всего В. с. Первый сонет начинается первой строкой магистрала и заканчивается второй его строкой; первый стих второго сонета повторяет последнюю строку первого сонета и заканчивается этот сонет третьей строкой магистрала. И так далее — до последнего, 14-го сонета, который начинается последней строкой магистрала и кончается первой его строкой, замыкая собой кольцо строк. Таким образом, 15-й, магистральный сонет состоит из строк, последовательно прошедших через все 14 сонетов.
B. c. изобретен в Италии в 13 в. Это весьма трудная поэтическая форма, требующая от поэта исключительного мастерства (особенно в подборе выразительных рифм). Первый В. с. на русском языке принадлежит Ф. Коршу, который в 1889 г. перевел В. с. славянского поэта Франца Прешерна. Оригинальные В. с. написали: Вяч. Иванов («Cor ardens»), В. Брюсов («Роковой ряд»), М. Волошин («Luñaria»), из советских поэтов — С. Кирсанов («Весть о мире»), М. Дудин («Орбита»), С. Матюшкин («Осенний венок»).
Для ознакомления с формой В. с. ниже приводятся три первых и два последних сонета из лирического В. с. Валерия Брюсова «Роковой ряд», напечатанного в сб. «Скрижаль» (1918 г.):
1.
Четырнадцать имен назвать мне надо...
Какие выбрать меж святых имен,
Томивших сердце мукой и отрадой?
Все прошлое встает, как жуткий сон.
Я помню юность; синий сумрак сада;
Сирени льнут, пьяня, со всех сторон...
Я — мальчик, я — поэт, и я — влюблен,
И ты со мной, как белая Дриада!
Ты страсть мою с улыбкой приняла,
Ласкала, в отроке поэта холя,
Дала восторг и, скромная, ушла...
Предвестье жизни, мой учитель, Лёля!
Тебя я назвал первой, меж других
Имен любимых, памятных, живых.
2.
Имен любимых, памятных, живых
Так много! Но, змеей меня ужаля,
Осталась ты царицей дней былых,
Коварная и маленькая Таля.
Любила ты.Средь шумов городских,
Придя ко мне под волшебством вуаля,
Так нежно ты стонала: «Милый Валя!»,
Когда порыв желаний юных тих.
Но ты владела полудетской страстью;
Навек меня сковать мечтала властью
Зеленых глаз... А воли жаждал я.
И я бежал, измены не тая,
Тебе с безжалостностью кинув: «Падай!»
С какой, отравно ранящей, усладой!
3.
С какой, отравно ранящей усладой,
Припал к другим я, лепетным устам!
Я ждал любви, я требовал с досадой,
Но не хотел любви предаться сам.
Мне жизнь казалась блещущей эстрадой;
Лобзанья, слезы, встречи по ночам, —
Все было повод к огненным стихам;
Я скорбь венчал сонетом иль балладой.
Был вечер; буря; вспышки облаков;
В беседке, там, рыдала ты, — без слов
Поняв, что я лишь роль играю, раня...
Но роль была — мой Рок! Прости мне, Маня!
Сам я судил себя в стихах глухих.
Теперь, в мечтах я повторяю их.
.......................
14.
Да! Ты ль, венок сонетов, неизменен?
Я жизнь прошел, казалось, до конца;
Но не хватило розы для венца,
Чтоб он в столетьях расцветал, нетленен.
Тогда, с улыбкой детского лица,
Мелькнула... Но — да будет сокровенен
Звук имени последнего: мгновенен
Восторг признаний и мертвит сердца!
Останься ты неназванной, безвестной, —
Но будет жив твой образ бестелесный
Для тех, кто стих мой вспомнят наизусть.
Ты — завершенье рокового ряда:
Тринадцать названо; ты — здесь, и пусть
Четырнадцать назвать мне было надо.
15.
Четырнадцать назвать мне было надо
Имен любимых, памятных, живых!
С какой, отравно ранящей, усладой,
Теперь, в мечтах я повторяю их!
Но боль былую память множить рада:
О, счастье мук, бесстрашных, молодых,
Навек закрепощенных в четкий стих!
Ты — слаще смерти! ты — желанней яда!
Как будто призраков туманный строй,
В вечерних далях реет предо мной, —
И каждый образ для меня священен.
Вот близкие склоняются ко мне...
В смятеньи — думы, вся душа — в огне...
Но ты ль, венок сонетов, неизменен?
См. сонет.