КУЗНЕЧИКИ ПОЛЕВЫЕ

КУЗНЕЧИКИ ПОЛЕВЫЕ, или настоящие саранчовые (Acridoidea), принадлежат к отряду прямокрылых. Многочисленные виды кузнечиков питаются главным образом растениями, и так как некоторые из них появляются иногда в слишком большом количестве, то способность производить звуки трением их ног очень заметна. Самки их откладывают яйца в землю, для чего пробуравливают ямки своим крепким, длинным яйцекладом.

Полевые кузнечики умеют прыгать на высоту, превышающую более чем в 200 раз длину их собственного тела. Туловище их сжато с боков, голова большая, лоб выдается, простые глазки есть не всегда; губы очень прижаты друг к другу; верхние и нижние челюсти развиты хорошо; брюшко почти веретенообразное, сверху слегка приплюснуто; все 4 крыла приблизительно одинаковой длины, но передние шире задних.

"У зеленого кузнечика яйцеклад не достигает вершины надкрылий. Обитает зеленый кузнечик в садах, по опушкам леса, в лугах, степях и даже в пустынях – здесь он "тяготеет к речным долинам и опушкам тугайных лесов". Кормится мелкими насекомыми и растениями.

Яйцеклад у зеленого кузнечика на конце чуть загнут вниз, а у хвостатого – вверх (кроме того, он, как и у певчего кузнечика, немного выдается за концы надкрылий). Хвостатого иногда называют южным зеленым кузнечиком: севернее Тульской и Киевской областей он обычно не встречается.

Серый кузнечик внешне похож на зеленого, такой же крупный и длинный, но с бурыми пятнами по зеленому фону, либо он сплошь бурый, с еще более темными коричневыми пятнами. Обычен под Москвой и севернее, любитель солнечных мест: лугов, полян".

Игорь Акимушкин

Середина июля. В школе начались каникулы, но знойные дни пришли раньше, чем им полагается по календарю: уже давно стоит изнуряющая жара. В этот вечер, 14 июля, в деревне справляют национальный праздник – День взятия Бастилии, этой мрачной тюрьмы французских королей. Школьники резвятся вокруг костра, трескотня барабана отмечает взлеты ракет. Я стою в темном уголке и прислушиваюсь к концерту природы, к полевому празднику. Он куда величественнее того, который справляют на деревенской площади пылью, горящими вязанками дров, бумажными фонариками и выпивкой. Праздник природы прост, как красота, и спокоен, как олицетворение силы.

Давно стемнело, и цикады молчат. Весь день они пронзительно пели, пригретые солнцем. Теперь, ночью, они отдыхают, но отдых этот не так уж спокоен. В ветвях платана раздается шум, и я слышу крик, короткий и резкий. Это вопль цикады, захваченной во время сна хищником, который едва больше своей добычи. Дневные песни давно отзвучали, но в гуще платановых ветвей праздник природы продолжается. Теперь наступила очередь ночных певцов. Тонкий слух различит тихое, как шепот, стрекотание кузнечиков. Сквозь него раздается торопливое бряцание, пронзительное, почти металлическое. Остальные звуки – аккомпанемент.

Кузнечики отличаются длинными щетинистыми сяжками; самцы имеют хвостовые придатки, крючкообразно изогнутые, а у самок яйцеклад в виде меча. Самка длинным яйцекладом пробуравливает землю и откладывает туда комочками яйца; личинки поедают всякие растения, преимущественно низкие, но кормятся только ночью.

Звуки зеленого кузнечика слишком нежны, чтобы их можно было уловить среди этого разнообразного шума, в котором смешались колокольчики жаб, мяуканье совы, кашляние совки и трескотня шестиногих музыкантов. Этот кузнечик, по-видимому, не так уж обычен в моей местности. В прошлом году я собирался заняться им, но не нашел его. Меня выручила тогда любезность лесного сторожа: он принес мне две пары этих кузнечиков.

В этом году зеленых кузнечиков много, и на своем огороде я набираю их сколько хочу. Я слушаю, как они шумят по вечерам в гуще зелени. Нельзя не воспользоваться этой удачей. Как знать, представится ли еще такой случай.

С июня несколько пар зеленых кузнечиков помещено в садок. Великолепное насекомое! Все нежно-зеленое, на боках – две беловатые полосы. По своим размерам, стройности, большим нежным крыльям это самые изящные из наших кузнечиков. Чему-то они научат меня? Но это еще впереди, а пока нужно накормить кузнечиков.

Я предлагаю им лист салата. Они еле-еле кусают его, проделывая это с явным пренебрежением. Своим поведением они быстро убеждают меня в том, что мои гости не такие уж любители растительной пищи. Им нужна другая еда, может быть мясной обед. Но что им предложить? Мне подсказала это сама жизнь.

На вечерней заре, когда я прохаживался перед своей дверью, что-то с резким скрежетом свалилось с соседнего платана. Я подбегаю и вижу кузнечика, который потрошит цикаду. Впоследствии я много раз видел подобное живодерство. Однажды мне довелось увидеть, как кузнечик бросился в погоню за пытавшейся улететь от него цикадой. Встреченная кузнечиком во время его ночных прогулок, цикада погибает самым жалким образом. Вот объяснение внезапных скрежетаний цикад, которые иногда раздаются по вечерам. Это охотник в светло-зеленом платье схватил спящую цикаду.

Теперь я буду кормить моих кузнечиков цикадами. И вот через две-три недели земля в садке усеяна головами, пустыми грудными кольцами, изорванными крыльями и обломками ножек цикад. Только брюшко съедается почти целиком. Похоже, что этот отборный кусок малопитательный, но превосходный на вкус. Здесь есть сладкий сок, высосанный цикадой из коры растений. Но из-за этого ли лакомства кузнечик с такой жадностью поедает брюшко цикады? Очень возможно.

Пищу нужно разнообразить. С этой целью я даю кузнечикам очень сладкие плоды, куски груши, кусочки дыни, виноград. Все оценено по достоинству. Цикады живут не везде, на севере их нет. Очевидно, эти кузнечики едят и другие.гих насекомых. Угощаю их хрущами-аноксиями, которые заменяют у нас летом майских жуков. Жуки съедены, остались только надкрылья, головы и ноги. Не отказались кузнечики и от крупных мраморных хрущей. На следующий день брюшко этого дородного жука было выпотрошено небольшим отрядом моих пленников.

Примеры эти показывают, что зеленый кузнечик – усердный истребитель насекомых, особенно тех, покровы которых не слишком жестки. Кроме мяса, он ест и сладкую мякоть плодов, а в крайнем случае и просто зелень. Не упустит он случая полакомиться и своим же собратом – кузнечиком. Стоит умереть какому-нибудь из слабых обитателей моего садка, и его товарищи по неволе поживятся и такой добычей.

Впрочем, все кузнечики таковы: все они не прочь набить свои животы, нападая на искалеченных родичей и собратьев. Если не считаться с этим, то в моих садках кузнечики живут очень мирно. Самое большее, что случается,– это споры из-за еды.

Я только что положил в садок кусок груши. Один из кузнечиков тотчас же взобрался на него. Жадный, он отгоняет ляганьем всякого, кто подойдет близко к лакомому куску. Наевшись, он уходит, уступая место другому. И тот начинает лягаться в свою очередь, гонит всех от куска. Так, один за другим, съедают грушу мои скакуны.

Сытый кузнечик почесывает концами челюстей свои подошвы, трет лапкой лоб и глаза, а потом ложится и отдыхает, особенно в самые жаркие часы. Вечером, после захода солнца, вся эта компания начинает волноваться. Около десяти часов в садке очень оживленно. Кузнечики скачут во все стороны, бегают, прыгают на колпак. Самцы трещат, потрагивая усиками проходящих мимо самок. А эти степенно шагают с места на место, приподняв свои сабли – яйцеклады. Чем позже, тем оживленнее становятся кузнечики. И так до утра.

Зеленый кузнечик длиной в 26 мм водится в Европе, довольно красив и так приятно "поет", что их даже ловят и помещают в особо устроенные маленькие проволочные клеточки.

Этот кузнечик избегает солнечного света и в ясные дни прячется в тени трав.

У насекомых нет ни легких, ни голосовых связок. Они не могут издавать звуки горлом: нет самого горла. Среди насекомых не найдешь певцов, но среди них есть прекрасные музыканты. Скрипка и цимбалы – вот их инструменты, и они звучали на Земле задолго до появления человека.

Различные жуки издают те или иные скрипящие звуки. Некоторые жуки-усачи, они же дровосеки, скрипят, двигая кольцом переднегруди и задевая его краем край следующего кольца. Мраморный хрущ трет краями надкрылий спинную сторону последнего брюшного кольца. Эти звуки мало музыкальны: скрип, скорее даже скрежет, сухой и отрывистый.

Скрипачи и цимбалисты – вот кто подлинные музыканты. Они появились раньше скрипунов, опередили жуков, перепончатокрылых и бабочек. Настоящие музыканты среди насекомых принадлежат к цикадам и прямокрылым. Кузнечики, сверчки и цикады... Они звенели и стрекотали еще в те времена, когда только шорох листьев и гул ветра нарушали тишину первобытных зарослей.

Кузнечик занимает видное место в оркестре насекомых. Только одно из прямокрылых превосходит его – это сверчок. Послушаем раньше всего бледнолобого кузнечика. Этот африканец не встречается во Франции севернее Лангедока и Прованса, он – южанин. Его концерт начинается сухим и пронзительным, почти металлическим треском. Начинаясь рядом отдельных ударов "тик-тик" с большими промежутками, его песня постепенно усиливается, звуки переходят в быстрое бряцание. В финале металлическая нота заглушается, музыка превращается в простой шумящий шелест: "фррр-фррр-фррр-фррр..." Часами чередуются строфы и паузы, и в тихую погоду музыка слышна во всей ее полноте на расстоянии двух десятков шагов. Это немного: песни цикады и сверчка гораздо сильнее.

Каковы музыкальные инструменты кузнечика?

В основании его надкрылья расширены, и здесь видна плоская треугольная впадинка. Левое надкрылье заходит на правое и в состоянии покоя полностью прикрывает его музыкальный прибор. Наиболее заметная и давно известная часть этого прибора называется "зеркальце". Это тонкая перепонка, натянутая в овальной рамке. Можно было бы сравнить эту нежную пленку с кожей барабана, но она звучит без ударов по ней. Когда кузнечик стрекочет, ничто не соприкасается с зеркальцем. Оно колеблется, дрожит, но движения эти вызваны иными причинами. Его рамка вытянута у основного внутреннего угла в тупой и широкий зубец со складкой по краю. Эта складка плотнее других жилок и выдается более резко, чем они. Я буду называть эту складку теркой.

От этой терки и идут колебания, вызывающие звучание зеркальца. Остальная часть музыкального инструмента – двигательный прибор, своего рода смычок. На левом надкрылье находится поперечный, немного косой валик. От остальных жилок он отличается, на первый взгляд, только большей плотностью. Но, рассмотрев в лупу нижнюю сторону этого валика, видишь, что это – не просто жилка, а превосходный смычок. Он имеет форму согнутого веретена и по всей длине изрезан наискось небольшими зазубринками, очень ровными и твердыми.

Легко выяснить способ применения этого инструмента. Нужно слегка приподнять у мертвого кузнечика плоскую закраину обоих надкрылий, чтобы придать им то положение, которое они занимают во время стрекотания. Тогда видно, что смычок цепляет своими зубьями за терку. Приноровившись правильно двигать надкрыльями, заставишь стрекотать мертвого кузнечика.

В устройстве музыкального инструмента бледнолобого кузнечика нет ничего таинственного. Зубчатый смычок левого надкрылья – двигатель, терка правого надкрылья – точка, откуда идут колебания. Натянутая перепонка зеркальца – резонатор, вибрирующий при ударах смычка о край рамки.

Примерно таково же устройство звукового аппарата и у других кузнечиков. Самый знаменитый из них – зеленый кузнечик. Этого музыканта можно услышать поздно вечером в июле и в августе. Его музыка напоминает быстрый шум прялки, сопровождаемый нежными, едва различимыми металлическими звуками. Брюшко дрожит и отбивает такт. Его бедная музыка не выдерживает сравнения с музыкой сверчка.

Еще беднее музыка двух небольших кузнечиков – скачков. Скачок серый и скачок средний во множестве водятся в траве на теплых каменистых местах. Оба эти пузатые певца живут у меня в садке. Когда палящее солнце освещает окно, на котором стоит садок, показываются скачки. Они сыты: наелись зеленых семян птичьего проса, а также дичи. Большинство лежит на солнечных местах, на брюшке или на боку, вытянув длинные задние ноги. Часами они лежат так, переваривая пищу и подремывая. Некоторые из них поют. Жалкая песня!

У скачка среднего чередуются строфы и паузы, раздаются очень быстрые звуки "фррр". Песня скачка серого состоит из отдельных ударов смычка. Она немного похожа на песню сверчка, но с более хриплой, а главное, более глухой ноткой. У обоих звуки так слабы, что певца едва слышишь на расстоянии двух метров. И для такой слабой музыки оба кузнечика имеют терку, зеркальце и смычок. На смычке серого скачка я насчитываю до сорока зазубрин, а на смычке среднего – до восьмидесяти. Но ни у одного из обладающих большими крыльями кузнечиков я не нахожу никаких усовершенствований в устройстве их музыкального инструмента. Все,– начиная от бледнолобого кузнечика и заканчивая маленькими скачками и пластинокрылами, – колеблют зубцами смычка рамку вибрирующего зеркальца. Все они левши, со смычком на левом надкрылье и зеркальцем – на правом. И у всех у них музыка слабая, порой едва уловимая.

Только одному из кузнечиков удалось достичь большей силы звука при том же инструменте, измененном лишь в мелочах. Это живущая в виноградниках эфиппигера – дичь, за которой охотится лангедокский сфекс.

Крыльев у эфиппигеры нет, а надкрылья сильно уменьшены и превратились в две вогнутые чешуи, изящно гофрированные и вложенные одна в другую. Эфиппигера скрывает свой музыкальный инструмент как бы под сводом, который образуется из переднеспинки, похожей по форме на седло. Левая чешуя лежит сверху, как и полагается левому надкрылью. На ее нижней стороне находится зубчатый смычок. В лупу я различил на нем восемьдесят поперечных зазубрин. Таких резких зазубрин нет ни у одного кузнечика. Правая чешуя лежит снизу, на вершине ее свода – зеркальце, окруженное крепкой жилкой-рамкой. Этому прибору недостает резонатора, чтобы сделаться очень звучным инструментом. Протяжное, жалобное "чи-и-и-и, чи-и-и-и" или "тши-н-и-и, тши-и-н-и" слышно еще дальше, чем удары проворного смычка бледнолобого кузнечика.

Потревоженные эфиппигеры тотчас же замолкают. Этим они сбивают с пути разыскивающих их по звуку врагов. Но, схваченные, они часто принимаются стрекотать снова. Теперь это беспорядочные удары смычка, и такая музыка не говорит об удовольствии: она выражает страх.

У эфиппигеры есть одна особенность: звуковым прибором обладают не только самцы, но и самки. Обычно самка кузнечиков немая, у нее нет даже признаков зеркальца и смычка. Эфиппигера – исключение. Звуковой прибор самки в общем похож на инструмент самца, но различие между ними есть. Самец – левша, у него действует левое надкрылье, так как смычок находится именно на нем. Самка бренчит правым, нижним надкрыльем и лишена зеркальца. Оно заменено у нее колпачком, расположенным в центре чешуи и пересеченным жилкой с очень тонкими зазубринками. На левой чешуе также есть колпачок, гладкий сверху, а на нижней стороне – с двумя сходящимися жилками, из которых главная, слегка морщинистая,– с краю. Колпачки вложены один в другой, зазубренная жилка (смычок) трет наискось морщинистую жилку правой чешуи, и оба колпачка дрожат. Вибрирующая часть у самки двойная, но она грубая и не может дать богатых звуков. Сухое пение самки звучит жалобнее, чем у самца.

Для чего нужен кузнечикам их звуковой аппарат? Я не стану отрицать его значения при ухаживаниях за самкой. Но его главное назначение не в этом. Насекомое пользуется им, лежа с полным желудком, как бы выражая свое довольство. Зеленый кузнечик стрекочет и после свадеб. Он истощен, чуть жив – и все же стрекочет. Поет до того дня, пока его исчезающие силы не угаснут совсем.

Вскоре после спаривания самка кузнечика откладывает яйца – от 30 до 100 штук в одной кладке. Каждую кладку она помещает в землю в специальной защитной оболочке. За один раз самка может отложить до 10 кладок.

В жизни есть радости, есть и неприятности. Некоторые наблюдатели говорят, что протяжной музыкой эфиппигера возвещает о часах своего благоденствия. Схожим, но несколько измененным звуком она встречает и минуты страха. Самка виноградной эфиппигеры не отстает от самца. Она ликует и жалуется посредством двух цимбал другого образца.

Кузнечиковые (Tettigonodea) относятся к длинноусым прямокрылым (Ensifera). (По современной классификации – подсемейство.) Известно свыше 7 тыс. видов. Развитие идет с неполным превращением: после нескольких линек личинка окрыляется, и выходят взрослые насекомые. Развитие из яйца в имаго длится один сезон. Из перезимовавших яиц выходит личинка, которая уже летом превращается в имаго.

У большинства видов кузнечиков имеется две пары крыльев, но для полета используется только одна из них. Другая пара просто защищает тело кузнечика во время отдыха или прыжка.

Помимо того, что внешняя пара крыльев играет роль защитного покрытия для "летных" крыльев, она снабжена приспособлениями, с помощью которых кузнечик издает свой стрекот. Как ни странно, у некоторых видов кузнечиков вообще нет крыльев либо крылья чрезвычайно слабо развиты.

В местностях со скудной растительностью в Европе и Азии в земляных норках живет полевой сверчок (Gryllus campeslris), очень осторожный, так как при малейшей опасности забирается в свою норку; он ведет оседлый образ жизни и никогда не удаляется от своего жилища.

По вечерам можно слышать довольно приятное пение этого насекомого. Яички откладываются здесь же, в норе, кучками, штук по 30; недели через две из них развиваются личинки.

Кузнечики отличаются друг от друга по величине. Например, длина тела европейского длинноносого кузнечика составляет 6,35 Смотри А вот кузнечик из Южной Америки крупнее его в два с лишним раза – его длина 15 см.

Орган слуха у настоящих кузнечиков расположен на передних лапках – на голени. Там расположены клетки, воспринимающие стрекотание других особей в зависимости от тональности, скорости чередования и громкости щелчков – стрекотание может обозначать разное: от сообщения об охраняемой территории до любовного призыва.

Чаще всего заметить кузнечика очень сложно, поскольку окраска тела обеспечивает ему неплохую маскировку. Но если вы все-таки увидели кузнечика, то всегда можно определить, самец это или самка: на заднем конце тела самки имеется продолговатый яйцеклад.

Для воспроизведения стрекотания большинство самцов-кузнечиков трутся ногами о самые толстые прожилки на своих надкрыльях, подобно тому, как скрипач водит смычком по струнам скрипки.

Каждый вид кузнечиков издает свой, только ему присущий звук. Многие ученые могут даже определить, к какому виду принадлежит кузнечик, просто вслушиваясь в его стрекот. Чем быстрее самец-кузнечик потирает ногами о крылья, тем выше издаваемый звук. Кузнечик, медленно работающий ногами, производит лишь низкое гудение.

Самка кузнечика вдавливает покрытую защитной оболочкой кладку в мягкую почву, прижимая ее своим брюшком. Для того чтобы вдавить кладку достаточно глубоко, она надувает брюшко так, что оно увеличивается в четыре раза по сравнению со своими обычными размерами, и поэтому может вдавить кладку на значительную глубину.

Спустя некоторое время – от двух до четырех недель – из яиц вылупляются личинки. На языке науки эти крошечные создания называются нимфами, или хризалидами. В скором времени личинки начинают линять, то есть сбрасывать старую шкурку. В целом будущие кузнечики линяют от пяти до восьми раз, постепенно увеличиваясь в размерах. В то же самое время у них отрастают крылья, которым в конечном счете предстоит служить кузнечику для полета. Однако на этой стадии хризалида еще не похожа на того ярко окрашенного прыгуна-музыканта, в которого она превратится по достижении зрелости.

У самцов-кузнечиков есть несколько поводов для "песен"; вероятно, самый важный из них – это привлечение внимания самок. Ученые даже ставили опыт, проигрывая запись песни самца-кузнечика самкам, которые при этом немедленно приходили в возбуждение.

Самки одного из видов кузнечиков тоже умеют стрекотать. Однако делают они это не для приманивания самцов, а скорее всего – для отпугивания врагов.