Виновник (auctor, reus, agent du délit, Urheber, Thäter) — е сть лицо, которому данное преступное деяние приписывается как причине и вменяется в вину. Виновником преступления может поэтому быть лицо ответственное, т. е. способное совершать деяния с известными юридическими последствиями (дееспособное в смысле уголовного права) и затем обладающее волею и сознанием совершаемого, т. е. вменяемое. Не могут быть виновниками преступления прежде всего предметы неодушевленные и силы природы, действующие по законам механическим. Не могут также быть виновниками преступления животные. В древнем уголовном праве, когда наказание вполне совпадало с местью, виновником преступления был всякий предмет, наносивший вред. Известен рассказ о наказании розгами Геллеспонта персидским царем Ксерксом. Даже в сравнительно позднейшую эпоху виновниками преступления считали и животных, и даже предметы неодушевленные. Исследованию этого любопытного явления посвящены многие труды, особенно во Франции (Berriat Saint-Prix, "Rapports et recherches sur les procè s faits aux animaux", 1826; L. Menabrea, "De l‘origine, de la forme et de l‘esprit des jugements rendus au moyen-âge contre les animaux", 1846; Dumeril, "Les animaux et les lo is" в Revue gé nérale du droit, 1880, p. 144). В 1588 году вышло целое сочинение, посвященное изложению порядка, в котором животные и насекомые должны подвергаться экскоммуникации (В. Chasseneux, "De excommunicatione animalium et insectorum", Лион, 1588). И в истории русского права известны некоторые случаи казни животных, хотя и без предварительного суда над ними; так еще при царе Михаиле Феодоровиче был случай казни обезьяны, забежавшей в церковь и произведшей там беспорядок. Не всегда, конечно, в производстве суда над животными можно видеть проявление мысли о возможности совершения ими преступления. В большинстве случаев суд и применение наказания, казни, имели лишь характер символический; целью их было устрашение людей, склонных к совершению преступлений. Часто казнь животного была направлена лишь к предупреждению могущего произойти от него вреда. Такой характер имеет, напр., постановление 21 главы Исхода, предписывающее побить каменьями быка, убившего человека. Несомненно, однако, что в эпоху господства фетишизма, когда и силам природы, и предметам внешнего мира приписывалась разумная воля, животных считали способными совершать преступления и подлежать ответственности за них. В последнее время преступность у животных исследуют представители антропологической школы в уголовном праве (Ferri, "Le uccisioni criminose fra gli аnimаli", Рим, 1883; Lacassagne, "La criminalité chez les animaux", в "Revue Scientifique", 1882, т. XXIX), но, конечно, не в смысле уголовной ответственности за причиняемый ими вред, а в смысле наличности у некоторых животных воли вообще и злой воли в частности. Вопрос о том, могут ли быть виновниками преступления юридические лица, до настоящего времени возбуждает сомнения и разрешается в теории различно. Большинство криминалистов отрицает эту возможность, находя, во-первых, что юридическое лицо как таковое не может быть подвергнуто уголовному наказанию; во-вторых, что юридические лица дееспособны лишь постольку, поскольку им разрешено законом или властью, учредившей их, осуществлять цель, для которой они предназначены; а так как на совершение преступных деяний закон их уполномочить не мог, то деяния этого рода не могут быть рассматриваемы как деяния юридического лица (Köstlin, "Neue Revision", § 129; Feuerbach, "Lehrbuch", § 28). Против возможности для юридических лиц быть субъектами преступлений выставляется, наконец, и то соображение, что юридическое лицо не обладает волей в том смысле, в каком ею обладает лицо физическое. В новейшей литературе существует, однако, и мнение о возможности совершения преступления юридическим лицом. Еще Блунчли, а за ним известный германист Безелер в юридическом лице видят своеобразный организм, одаренный не только дееспособностью, но и волей. Прямо в пользу этого взгляда в последнее время выступили особенно Gi e rke ("Genossenschaftstheorie", 1887), V. Liszt ("Lehrbuch des deutschen Strafrechts") и Karlowa ("Zur Lehre von der juristischen Person", в "Zeitschrift fü r Privat-u. öffentliches Recht", 1888, B. 15), к оторый указывает на то, что еще в римском праве юридические лица (Universitates) считались способными быть виновниками преступления. Как в истории права, так и в современных уголовных законодательствах имеются отдельные указания на уголовную ответственность юридических лиц (напр. цехов). Особенно много случаев такой ответственности знает история русского права. В последнее время сделана попытка объяснить ответственность юридических лиц в истории русского права не признанием возможности совершения этими лицами преступлений, а принципом групповой ответственности, т. е. признанием ответственности лиц заведомо невиновных, вместе с виновными, только в силу удобства, не разбирая, наказывать целую группу лиц (Сергиевский, "Наказание в русском праве XVII века", СПб., 1888). В действующих законодательствах встречаются постановления карательного свойства относительно юридических лиц. Часто определяются с таких лиц денежные взыскания за нарушения, особенно полицейские. Виновник преступления в более тесном смысле этого слова противополагается участникам в преступлении. Преступление может быть совершено несколькими лицами, совместно действующими. Виновниками из них признаются те, которые непосредственно совершили само преступление, или, как иногда говорят, служили непосредственной его причиной. См. Главный виновник, Соучастие в преступлении. В системе науки уголовного права учение о виновнике преступления сливается с учением о вменяемости (см. это слово), т. е. об условиях, при которых субъект может быть признан способным отвечать за свои действия. Г. С.