Бог из машины.
"Техническим приспособлением для поднятия богов в воздух служила так называемая "машина", и прием неожиданного появления божества в конце драмы известен под латинским названием deus ex machina (бог из машины). В античности иронизировали над этим приемом, как легким способом развязать запутанные драматические положения; следует, однако, заметить, что Эврипид лишь изредка пользуется deus ex machina как средством развязки. Развязка трагедии обычно предшествует появлений бога, которое играет уже роль эпилога". И. М. Тройский, История античной литературы.
Я вполне согласен с тобой, что испанская революция (она имеет такое же значение, как неаполитанская 1848 года) дает истории Европы новый оборот и, в частности, как deux ex machina, разрубает гордиев узел отвратительной франко-прусской войны.
Роман Эжена Сю - верх нелепости. Большая часть характеров, и притом самых главных, безобразно нелепа, события завязываются насильно, а развязываются посредством deux ex machina.
Но вот является спаситель в лице дяди Чельского, старика Очинина. Пользуясь крайним расстройством дел своего племянника, этот благодетельный deux ex machina выкупает у него Машу, едва живую от всех ударов, на нее нанесенных.
Нужно было автору два - три - четыре лица для развития сюжета - так эти два - три - четыре лица и являлись в повести без всякого отношения к остальному миру, как, будто бы они жили на необитаемом острове, где все нужное являлось для них по щучьему веленью. Для развязки же обыкновенно приводился, неизвестно откуда, какой-нибудь таинственный deux ex machina вроде богатого дядюшки, сердитого начальника, пожара, наводнения, благодетельного вельможи и т. п.
Завязка и развязка [в драме А. Н. Островского "Гроза ] также грешат против требований искусства. Завязка заключается в простом случае - в отъезде мужа; развязка также совершенно случайна и произвольна; эта гроза, испугавшая Катерину и заставившая ее все рассказать мужу, есть не что иное, как deux ex machina, не хуже водевильного дядюшки из Америки.
"Мудрец на троне" - вот кто был deux ex machina французской философии XVIII столетия. Он одним ударом разрешал все теоретические трудности, все противоречия, порожденные метафизической точкой зрения, с которой "философы" рассматривали все социальные явления.
Религиозный финал не составляет органического вывода из всей книги. Это deux ex machina. И я убежден, что, несмотря на уверения Толстого, он все же не мог внутренне примирить два противоборствующих начала: правду художника и правду верующего.