СОЛОВЬЁВ
СОЛОВЬЁВ Сергей Михайлович [5(17).5. 1820, Москва,-4(16). 10.1879, там же], русский историк, чл. Петерб. АН (1872).
C. M. Соловьёв.
В. П. Соловьёв-Седой.
Род. в семье священника. Окончил Моск. ун-т (1842). Испытал влияние T. H. Грановского и философии Г. Гегеля. С. в 1842-44 жил за границей, будучи домашним учителем детей гр. А. П. Строганова, слушал лекции Ф. Гизо и Ж. Мишле в Париже, К. Риттера и Л. Ранке в Берлине, Ф. Шлоссера в Гейдельберге. В 1845 начал читать курс рус. истории в Моск. ун-те и защитил магистерскую диссертацию "Об отношении Новгорода к великим князьям", а в 1847 - докторскую - "История отношений между русскими князьями Рюрикова дома". С 1847 проф. Моск. ун-та. В 50-70-х гг. С. опубликовал ряд исследований, очерков, статей, руководствуясь принципом, заявленным в его -"Исторических письмах" (1858): наука обязана отвечать на вопросы жизни. В 1863 (год польского восстания) появилась "История падения Польши", а в 1877, когда началась рус.-тур. война, вышла книга "Император Александр I. Политика, дипломатия". С. написал также несколько работ, посвящённых вопросам теории историч. науки ("Наблюдения над исторической жизнью народов", "Прогресс и религия" и др.) и историографии ("Писатели русской истории XVIII в.", "Н. M. Карамзин и его „История государства Российского"", "Шлёцер и антиисторическое направление" и др.). Событием не только в науч. биографии С., но и в обществ, жизни стали "Публичные чтения о Петре Великом" (1872). В 1864-70 С. занимал должность декана историко-филологич. ф-та, в 1871- 1877 - ректора Моск. ун-та. В последние годы жизни был пред. Моск. об-ва истории и древностей российских, а также директором Оружейной палаты.
Преодолев свои ранние славянофильские увлечения, С. примкнул к западникам, занимая умеренные либеральные позиции. Он отрицательно относился к крепостному праву и политич. режиму ими. Николая I, но страшился крест, движения. После смерти Николая I преподавал историю наследнику, Николаю Александровичу, а в 1866 - будущему имп. Александру III, по поручению к-рого составлял Записку о совр. состоянии России (оставшуюся незаконченной). С. выступал в защиту университетской автономии, определённой Уставом 1863, и вынужден был уйти в отставку (1877), когда его усилия потерпели крах.
Гл. делом жизни С. явилось создание "Истории России с древнейших времён". В 1851-79 вышло 28 тт., а последний, 29-й, доведённый до 1775, вышел посмертно. "История России" создавалась в противовес "Истории государства Российского" H. M. Карамзина, считавшейся в 1-й пол. 19 в. официальной. Субъективистским взглядам Карамзина С. противопоставил идею историч. развития. Человеческое общество представлялось С. целостным организмом, развивающимся "естественно и необходимо". Он отказался от выделения "норманского" и "татарского" периодов в рус. истории и стал считать главным не завоевание, а внутр. процессы развития (колонизац. движение, возникновение новых городов, изменение взгляда князей на собственность и характер своей власти). С. первым поставил процесс гос. централизации в тесную связь с борьбой против монголо-тат. ига. Попытался вскрыть ист. смысл опричнины как борьбы против "удельных" устремлений боярства, одновременно осуждал жестокость царя.
Будучи сторонником сравнительно-историч. метода и указывая на общность черт в развитии России и Зап. Европы, С. вместе с тем отмечал и своеобразие в развитии России, заключавшееся, по его мнению, прежде всего в географическом положении страны между Европой и Азией, вынужденной вести многовековую борьбу со степными кочевниками. Согласно концепции С., сначала на Россию наступала Азия, в 16 в. в наступление перешла Россия - форпост Европы на Востоке. С. - человек религиозный, склонен был видеть в этом "торжество христианства над мусульманством". Сводя историч. развитие в конечном счёте к изменению гос. форм, С. отводил истории обществ.-экономич. жизни второстепенную роль по сравнению с историей политической. Прикрепление крестьян к земле С. рассматривал как меру вынужденную, вызванную природными условиями России (обширность терр., суровость климата и т. д.) и гос. потребностями, заключавшимися прежде всего в "умножении войска".
В общейсторич. концепции С. особое место занимала "смута", т. е. события рус. истории начала 17 в. Она представлялась ему реакцией всех антигос. сил и элементов на успешный процесс централизации, завершившийся во 2-й пол. 16 в., когда гл. гос. потребностью стала "потребность просвещения, сближение с народами Зап. Европы". В качестве причин "смуты" С. выдвигал падение нравственности народа и развитие казачества. С. видел в событиях начала 17 в. насильств. перерыв в органич. ходе рус. истории. По его мнению, после "смуты" движение возобновилось по "законному" пути, с тех рубежей, на к-рых в конце 16 в. остановились Рюриковичи. С. признаёт закономерность образования крепостнич. гос-ва, но отрицает закономерность классовой борьбы нар. масс против этого гос-ва. Отрицательное отношение С. к классовой борьбе, игнорирование её закономерности и прогрессивности особенно проявилось при рассмотрении им крест, войн 17-18 вв. В центре науч. интересов С. стояли реформы Петра I. С. первым показал их объективную закономерность. По его мнению, переход от России "древней к новой" произошёл на рубеже 17-18 вв. и знаменовал собой вступление страны на путь "европеизации", т. е. бурж. развития. Не учитывая классовых основ политики Петра I, С. не мог понять, чем же вызывалось нар. сопротивление планам Петра.
Положенный в основу трудов С. огромный фактич. материал (начиная с 17 в. преим. архивный) изложен им на основе идеи историч. закономерности, все факты связаны в единую, стройную систему.
Это дало возможность С. дать исключительную по силе и выразительности целостную картину рус. истории на протяжении веков. Его труды открыли новый, бурж. период в развитии рус. историч. науки и оказали глубокое влияние на всех последующих рус. историков. В. О. Ключевский, H. П. Павлов-Сильванский, С. Ф. Платонов и др. в той или иной мере находились под воздействием историч. концепции С. "История России" С. сохранила большое науч. значение до наших дней.
Соч.: Собр. соч.. СПБ, [1901]; История России с древнейших времен, кн. 1-15, M., 1959 - 66; Записки, П., [1915].
Лит.: Безобразов П. В., С. M. Соловьев. Его жизнь и учено-литературная деятельность, СПБ, 1894; Ключевский В. О., С. M. Соловьев, Соч., т. 7, M., 1959; его же, С. M. Соловьев как преподаватель. Памяти С. M. Соловьева, там же, т. 8, M., 1959: Рубинштейн H. Л., Соловьев, в его кн.: Русская историография, M., 1941; Черепyин Л. В., С. M. Соловьев, как историк, в кн.: Соловьев С. M., История России с древнейших времен, кн. 1, M-, 1959; Пресняков A. E., С. M. Соловьев в его влиянии на развитие русской историографии, в кн.: Вопросы историографии и источниковедения истории СССР. Сб. ст., М.- Л., 1963; Ефимов А. В.. С. M. Соловьев как историк международных отношений, в кн.: История и историки, M., 1966; Сахаров A. M., История России в трудах С. M. Соловьева, "Вестник МГУ, Серия 9. История", 1971, №3; Историография истории СССР. С древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции, 2 изд., M., 1971; Список соч. С. (1842- 1879 гг.), [сост. H. А. Попов], в кн.: Соловьев С. M., Соч., СПБ, 1882, с. 529 - 536. В. И. Корецкий.
СОЛОВЬЁВ Владимир Сергеевич [16(28).1.1853, Москва,-31.7(13.8). 1900, с. Узкое, ныне в черте г. Москвы], русский религ. философ, поэт, публицист и критик. Сын С. M. Соловьева. Учился на физико-математич., затем на историко-филологическом ф-тс Моск. ун-та, к-рый окончил в 1873; в 18/4 защитил в Петербурге магистерскую дпсс. "Кризис западной философии. Против позитивистов", а в 1880 докторскую дисс. "Критика отвлечённых начал". После речи против смертной казни в марте 1881 (в связи с убийством Александра II народовольцами) С. был вынужден оставить преподават. работу. В 80-е гг. выступал преим. как публицист, проповедуя объединение "Востока" и "Запада" через воссоединение церквей, борясь за свободу совести и против нац.-религ. гнёта; сотрудничал (с 1883) в либеральном "Вестнике Европы". В 90-х гг. занимался филос. и лит. работой; переводил Платона, вёл филос. отдел в энциклопедия, словаре Брокгауза и Ефрона.
Как мыслитель и утопист С. оказался на пересечении разных духовных течений. Задумав своё фнлос. дело как оправдание "веры отцов" на "новой ступени разумного сознания", он встал перед невыполнимой задачей - совместить научно-позитивный н рацноналнстич. "дух времени" с религ. преданием.
В своей философии, отвергающей материализм революц.-демократия, мысли, С. предпринял наиболее значит, в истории рус. идеализма попытку объединить в "великом синтезе" христ. платонизм, нем. классич. идеализм (гл. обр. Ф. В. Шеллинга) и науч. эмпиризм. Однако беспрерывная перестройка этой заведомо противоречивой метафизнч. системы свидетельствует о том, что на самом деле она служила лишь умозрит. "оправданием" жизненнонравств. поисков и мифо-поэтич. мечтаний С. Полагая, что "нравственный элемент... не только может, но и должен быть положен в основу теоретической философии" (Собр. соч., СПБ, т. 9, 1913, с. 97), С. связывал филос. творчество с позитивным разрешением жизненного вопроса "быть или не быть правде на земле", понимая правду как реализацию христ. идеала; за социалистич. учениями С. признавал лишь относительную общественно-историч. правду. В кон. 70-х и в 80-е гг. в обстановке безвременья и поисков новых путей преобразования России С. в противовес как радикально-демократич., так и позднсславянофильскому и официально-консервативному направлениям выступил с социальных позиций, близких к либеральному народничеству. Однако умеренно-реформистские взгляды соседствовали у него с мистико-максималистской проповедью "теургического делания", призванного к "избавлению" материального мира от разрушит, воздействия времени и пространства, преобразованию его в "нетленный" космос красоты, и с историософской теорией христ. "богочеловеческого процесса" как совокупного спасения человечества ("Чтения о Богочеловечестве", 1877-81). В дальнейшем разработка социальной темы вылилась в теократич. утопию, политич. следствием к-рой у С. оказывается союз между римским папой и русским царём как правовая гарантия "богочеловеческого дела" (см., напр., "История и будущность теократии", 1887). Крах этой утопии запечатлен в филос. исповеди С. "Жизненная драма Платона" (1898) и в "Трёх разговорах" (1900). Конец жизни С. отмечен приливом катастрофич. предчувствий и отходом от прежних филос. конструкций в сторону христ. эсхатологии.
Космич. тема решалась у С. неортодоксально для христианства - на почве платоновского мифа об эротич. восхождении; в трактате "Смысл любви" (1892- 1894) С. хочет "досказать речь Диотимы" из "Пира" Платона в том духе, что совершенная половая любовь способна восстановить целостность человека и мира и ввести их в бессмертие. Пантеистически и эволюционистски окрашенная космология С. созвучна космически-преобразоват. идеям H. Ф. Фёдорова и К. Э. Циолковского.
Некоей гармонизации этих двух исходных тем - космической и социальной - призвана служить метафизика С.: собственно филос. доктрина "всеединства" и религ.-поэтич. учение о Софии. Предприняв вслед за ранними славянофилами пересмотр "зап. философии" как отвлечённой рассудочности и негативной метафизики, С. противополагает ей в сфере гносеологии "цельное знание" (интуитивное образно-символич. постижение мира, осн. на нравственном усилии личности), а в сфере онтологии-"положит, всеединство", свободное объединение в абсолюте всех оживотворённыхсэлсментов бытия как божеств, первообраз и искомое состояние мира. Однако это всеединство не только мыслилось философом, но и романтически представало перед ним в лице Софии - "вечной женственности", личная мистич. любовь к к-рой как бы освящала эротич. утопию С. Стихи "софийного цикла", посвящённые чподруге вечной" - мистич. возлюбленной,- это интимное средоточие лирики С., попали впоследствии в центр внимания рус. символистов. Поэзия С., продолжая традиции Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, А. К. Толстого, отличается тоном напряжённой мистико-филос. исповеди и элементами новой, специфически символич. образности (см. Символизм). Личный облик С.-скитальчество, житейская беспомощность, подвижничество делали его в глазах символистской художеств, интеллигенции героем легенды, олицетворением переломной эпохи (см. А. А. Блок, "Рыцарь-монах", "Владимир Соловьёв и наши дни", Собр. соч., т. 5, 1962, с. 446-54 и т. 6, 1962, с. 154-59; А. Белый, "Арабески", M., 1911, с. 387-94).
С. стоит у истоков "нового религиозного сознания" нач. 20 в.: богоискательства и религ. философии С. H. Булгакова, С. H. и E. H. Трубецких, П. А. Флоренского и др.
С о ч.: Собр. соч., 2 изд., т. 1 - 10, СПБ, 1911 - 13; Письма, т. 1 - 4, СПБ, 1908-23; Стихотворения и шуточные пьесы. Вступ. ст. 3. Г. Мпнц, Л., 1974.
Лит.: О Владимире Соловьеве. Сб. 1, M., 1911; Трубецкой E., Миросозерцание Вл. С. Соловьева, т. 1 - 2, M., 1913; M оч у л ь с к и и К. В., В. С. Соловьев, Париж, 1936; Коган Л. А., В. С. Соловьев, в кн.: История философии в СССР, т. 3, M., 1968, гл. X; С п и р о в В. В., Философия истории Вл. Соловьева в ее развитии и преемственности, в сб.: Из истории русской философии XIX - начала XX века, M., 1969. P. А. Гальцева, И. Б. Роднянская.