АНТОН (АНТОН ТИХОНЫЧ) ("СЛУГИ")
- "Отпущенник из крепостных". Брюнет лет сорока с лохматой головой, с здоровыми длинными мускулистыми руками, с такими же здоровыми крепкими ногами". "Из себя видный" - "вылитый Илья Муромец". По словам А., раньше "у господ служил" "при столе, с господами тоже выезжал по гостям и по егерской части"; несмотря на свою громоздкость, "ходил тихо", "ступал мягко, осторожно", "как кот" или "как волк"; "убирал комнаты неслышно", "дрова приносил, прижимая к груди, как родных детей, и складывал каждое полено у печки, как перышко, как мать кладет дитя в колыбель: ни одно полено у него не стукнет". Был "исправным", "смирным" слугой; "как по машине исправлял свою немудреную службу". Из дома "отлучался редко"; "никогда не заговаривал сам и на вопросы всегда отвечал тихо и робко", глядя на барина "покорно, почти со страхом, тупым апатичным взглядом, из которого не только не прорезывалось иглы, луча света, но даже искры не было". На расспросы барина о том, не пьет ли А., отвечал "уклончиво": "Нынче курица и та пьет", и, под предлогом взять щетку, тихо ускользнул в переднюю к себе". Ходил "в длинном, широком нескладном сюртуке, очевидно, сшитом не по нем". "Никаких художеств" не было за А., за исключением "неважных уклонений" от исправности" и "употребления" остатков барской закуски в свою пользу; каждый раз на требование барина подать оставшуюся от другого дня закуску А. говорил: "Сейчас", - и шел "к буфету, как будто справиться", а потом возвращался и говорил тихо: "...Там нет-с"... На расспросы "стыдливо" отвечал, "потупив глаза": "Я... употребил" или - "употребил-с". Когда же барин, оставляя "что-нибудь из закуски до другого раза", говорил А.: "Вот это оставь мне, не употребляй!" - А. "не отвечал ни слова и не употреблял никогда". На свои именины собрал у себя целую компанию, a сам "лежал навзничь во весь свой гигантский рост на постели, без чувств, со свесившимися на пол ногами, с открытым ртом и глазами. На другой день на вопрос барина о происшедшем тихо сказал: "именинник был!" - "Ты часто так употребляешь?" - "Никак нет-с: в редкость. Вот именины случились"... - "Кабы не пришли (гости) так я бы не того-с". Через несколько месяцев, на святой, А. снова "употребил" и лежал врастяжку на полу, диагонально: навзничь, опять с открытым ртом, с закатившимися под лоб зрачками, без чувств". Наутро, узнав от барина, что воры обокрали квартиру, огляделся кругом "с недоумением". - "Господи, Боже Ты мой - Господи! Господи Владыко! - говорил он, оборачиваясь около себя, тараща глаза и разводя руками; потом вдруг заплакал и стал на колени. - Сам Христос видит: ведать не ведаю, сударь. Виноват тем, что захмелел"... Он рассказал, что ходил в балаган; там рядом с ним сидели какие-то три личности, не то торговцы, не то служащие у господ. Сначала читали вместе афишку, потом разговорились, потом гуляли около качелей и наконец пошли в трактир и его позвали, пили чай и прочее... Они расспрашивали его, кто он, где он живет, у кого служит, каково ему на месте, бывает ли барин дома, богат ли он? И все выведали. А сами все угощали меня и сами пили. Один простился и ушел, а вместо него пришли еще двое - и опять стали пить и пить и меня угощать, пока я к вечеру очень охмелел, - заключил А., - и... и... не помню, что было... как попал домой".