ИЗБОРНИК 1073 Г.

Изборник 1073 г. – древнейший из дошедших до нас древнерусский сборник, переписанный с болгарского оригинала. Открывающая Изборник похвала содержит имя заказчика – им называется «великый в князих княз Святослав». Та же похвала читается и в конце книги (л. 263 об.–264), впрочем в этом случае имя писца, а также имя и титул заказчика написаны по стертому тексту. Некоторые исследователи считают, что И. был переписан по заказу великого князя киевского Изяслава Ярославича, а после его изгнания из Киева переадресован Святославу Ярославичу, ставшему в 1073 г. великим князем. Другие полагают, что первоначально в похвале читалось имя болгарского царя Симеона. Именно оно упоминается в рукописи Кирилло-Белозерского монастыря, датируемой 1445 г. и содержащей текст, идентичный с И. («великы в царих Симеон»). Это позволяет Предположить, что болгарский оригинал И. составлен по инициативе царя Симеона (князь с 893, царь с 919 по 927 г.), известного ценителя и покровителя книжности.Обстоятельства, при которых болгарский оригинал И. попал на Русь, а также судьба списка 1073 г. остаются невыясненными. С XVII в., как полагают, И. находился в Воскресенском (Ново-Иерусалимском) монастыре, где и был в 1817 г. обнаружен К. Калайдовичем и П. Строевым. Ныне И. хранится в ГИМ (Синод. собр., № 1043; по описанию Саввы – № 31д). Сборник написан двумя писцами. Один из них – Иоанн, как следует из записи на л. 263 об.–264: «В лето 6581 (1073) написа Иоанн дьяк изборьник сь великууму князю Святославу». Однако Иоанн написал лишь часть сборника (л. 1–85 и 264–266), а большая часть рукописи переписана другим писцом.Основную часть И. занимают «Ответы Анастасия Синаита» – обширный свод выписок из библейских книг и сочинений авторитетнейших византийских богословов и проповедников: Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Нисского, Максима Исповедника, Кирилла Александрийского и др. Статьи содержат материал по различным вопросам догматического богословия, христианской нравственности и мироведения. В И. читаются также трактат о поэтике – статья «Об образех» Георгия Хировоска, старейший в русской книжности список ложных книг, «Летописец вкратце от Августа».Всего по подсчетам исследователей в И. содержится более 380 статей, принадлежащих 25 авторам (см. сведения в статье: Жуковская Л. П. Древние книги и писатели в Изборнике Святослава 1073 г. (в научном аппарате к факсимильному изданию И.)).Болгарский кодекс и русский список 1073 г. явились оригиналом для многих древнерусских и южнославянских рукописей. В настоящее время известны следующие рукописи, в той или иной степени соотносимые с И.: Хилендарский список, сербской редакции, XIII в. (Хилендарский монастырь, № 24; фрагменты списка – БАН, 13.7.1 и ГБЛ, собр. Григоровича, № 19); Бухарестский список XIII–XIV вв. (Б-ка Румынской АН, mss, slav., № 72); Онфимов список 1403 г. (ГИМ, Синод. собр., № 275, переписан монахом Андроникова монастыря Онфимом); Бухарестский, сербской редакции, XV в. (Б-ка Румынской АН, mss. slav. № 310); Толстовский XV в. (ГПБ, Q.I.208); Румянцевский XV в. (ГБЛ, собр. Румянцева, № 6); Кирилло-Белозерский 1445 г. (ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № 5/1082); Софийский XV–XVI вв. (ГПБ, Соф. собр., № 1285); Барсовский 1519 г. (ГИМ, собр. Барсова, № 309); Виленский XVI в. (Б-ка АН ЛитССР, slav. № 260); Кирилло-Белозерский XVI в. (ГПБ, Кир.-Белоз. собр., № 7/1157); Волоколамский XV в. (ГБЛ, Волок. собр., № 496); Синодальный XVI в. (ГИМ, Синод. собр., № 561); Перемышльский XVI в. (Национальная библиотека в Варшаве, шифр: akcessji, № 2699); Синодальный XVI–XVII вв. (ГИМ, Синод. собр., № 558); Овчинниковский 1619 г. (ГБЛ, собр. Овчинникова, № 108); Егоровский, первой четверти XVII в. (ГБЛ, собр. Егорова, № 745); Ленинградский XVII в. (БАН, 33.8.15); Уваровский XVII в. (ГИМ, собр. Уварова, № 757), Единоверческий, XVIII в. (ГИМ, Единоверческое собр., № 34). По заключению Н. Н. Розова, списки Онфимов, Кирилло-Белозерский 1445 г., Барсовский 1519 г., Толстовский и Волоколамский наиболее близки к списку 1073 г. Помимо перечисленных имеется несколько копий, изготовленных уже в XIX в. Богатая рукописная традиция свидетельствует о большом интересе, проявлявшемся к И. в древнерусской и славянской письменности вплоть до XVII в. И. позволяет также судить о высоком уровне болгарской книжной культуры.Изд.: Калайдович К. Иоанн экзарх Болгарский. М., 1824, с. 102–104, 133–136 (отрывки); Изборник великого князя Святослава Ярославича 1073 г. СПб., 1880 (фототип. изд.); Изборник великого князя Святослава Ярославича 1073 г. С греческим и латинским текстами. – ЧОИДР, 1882, кн. 4 (издана первая половина текста); Изборник Святослава 1073 г. M., 1983, кн. 1. Изборник Святослава 1073 г.: Факсимильное издание; кн. 2. Научный аппарат факсимильного издания.Лит.: Востоков. Описание, с. 505; Шевырев С. П. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь в 1847 г. М., 1850, ч. 2, с. 30–32; Горский А., Невоструев К. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. М., 1859, отд. 2, ч. 2, с. 365–405; Masing L. Studien zur Kenntnis des Izbornik Svjatoslava vom Jahre 1073 nebst Bemerkungen zu den jungeren Handschriften. – AfslPh, 1886, Bd 9, S. 77–112; Розенфельд А. Язык Святославова Изборника 1073 г. – РФВ, 1899, т, 51, с. 152–197; Данилов В. В. Письма Исидора Пелусиота в Изборнике Святослава 1073 г. – ТОДРЛ, 1955, т. 11, с. 335–341; Розов Н. Н. 1) Старейший болгарский «Изборник» и его русская рукописная традиция. – ИОЛЯ, 1969, т. 28, вып. 1, с. 75–78; 2) Книга древней Руси. М., 1977, с. 20–24, 31–33; Гиршберг В. Б. «Козльрогъ» в Изборнике Святослава 1073 г. – В кн.: Древнерусское искусство. Рукописная книга. М., 1972, с. 81–89; Лихачев Д. С. К вопросу о судьбе рукописи Изборника 1073 г. в XIV в. – В кн.: Русско-болгарские фольклорные и литературные связи. Л., 1976, т. 1, с. 42–44; Изборник Святослава 1073 г. Сб. статей. М., 1977; Mihâila Gh. Две копии Симеонова сборника в Библиотеке Румынской Академии. – In: Slovansko jazikoslovie: Nahtigalov zbornik. Ljubljana, 1977; Пейчев Б. Философският трактат в Симеоновия сборник. София, 1977 (в рус. пер.: Пейчев Б. Философский трактат в Симеоновом сборнике. Киев, 1983); Шаховская Т., Лоосме И. Материалы по изучению Изборника Святослава в фонде Л. Мазинга. – ИОЛЯ, 1978, т. 37, вып. 5, с. 462–465; Иванова К. За Хилендарския препис на първия Симеонов сборник. – Старобългарска литература. София, 1979, кн. 5, с. 57–96; Куев К. М. Археографски бележки за распространението на Симеоновия (Святославовия) сборник в старите славянски литератури. – Там же, с. 38–56; Копреева Т. Н. Из истории болгаро-русских книжных связей: К истории взаимосвязей текстов Изборников 1073 и 1076 гг. – Старобългаристика. София, 1980, № 1, с. 39–47; Левочкин И. В. 1) Изборник Святослава и его славянский протограф. – Старобългарска литература. София, 1980, кн. 8, с. 46–49; 2) Новый список Изборника 1073 г. – В кн.: Памятники культуры: Новые открытия. 1980. М., 1981, с. 7–11; 3) Уваровский список изборника 1073 г. – Советское славяноведение, 1982, № 5, с. 91–94; 4) Синодальный список Изборника Святослава. – ТОДРЛ, 1983, т. 37, с. 150–156; 5) О естественнонаучном и философском содержании Изборника Святослава 1073 г. – В кн.: Памятники науки и техники: 1982–1983. М., 1984, с. 119–130; 6) Изборник Святослава и русские сборники XV–XVII вв. – ТОДРЛ, 1985, т. 40, с. 373–378; 7) «Отеческие книги» и Изборник Святослава 1073 г. – Советское славяноведение, 1985, № 6, с. 75–80; Гаврюшин Е. К. «Изборник Святослава» 1073 г. и «Диалектика» Иоанна Дамаскина. – Советское славяноведение, 1983, № 4, с. 94–96; Камчатнов А. М. Текстологический анализ списков Изборника Святослава 1073 г. – В кн.: Древнерусская литература: Источниковедение. Л., 1984, с. 5–19.Доп.: Львов А. С. Исследование Похвалы великому князю Святославу и царю Симеону. – В кн.: История русского языка: Исслед. и тексты. М., 1982, с. 162–197; Сидоров А. И. Некоторые замечания по поводу изучения «Изборника Святослава 1073 г.». – В кн.: Древнейшие государства на территории СССР: 1985. М., 1986, с. 193–198.

одна из древнейших из датированных рус. рукописей, излагающая основы христианского мировоззрения и сведения из различных областей знания. В него входят принадлежащий к аристотелевской традиции логико-философский трактат и различные тексты, характеризующие взгляды античных философов, включая учение о четырех стихиях. В И. формулируются общие представления о Боге, мире и человеке, в основу к-рых положены извлечения из соч. христианских апологетов, отцов церкви и экзегетов. Широко представлены капподокийцы (Василий Великий, Григорий Назианзин, Григорий Нисский), вводившие элементы античной традиции в христианство, а также такие христианские богословы и философы, как Ориген, Псевдо-Дионисий Ареопагит, Максим Исповедник, Федор Раифский. I ч. памятника можно назвать богословско-теоретической, очерчивающей ключевые религиозно-мировоззренческие установки православия средствами богословия и частично философии. Специальный раздел (т. наз. логико-философские главы) содержит детальную разработку терминов, предназначенных для правильного, исключающего искажения понимания догматов. II ч. имеет религиозно-практический характер, т. к. в ней представлены многочисленные предписания нравственного плана, регламентации общественных и межличностных отношений, вытекающие из осн. принципов христианства. Философия истории изложена *Летописцем вкратце*, в толкованиях *О шестом псалме*, где содержится религиозно-философское осмысление исторического процесса. Ряд статей И. посвящены обоснованию христианского провиденциализма, согласно к-рому весь мир управляется действием божественного промысла, поэтому напрашивается вывод, что с человека должна сниматься вина за прегрешения. В др. статьях, напротив, развивается принцип самовластия, обосновывающий как посмертное, так и прижизненное воздаяние за грехи. Неустроения и катаклизмы трактовались как перенесение Страшного суда в текущую жизнь и послужили идейным источником древнерус. *казней Божиих учения*. В разд. *Иустина философа* воспроизводится христианизированное античное учение о четырех стихиях (огне, воде, земле и воздухе), из сочетания к-рых образуется человеческая плоть. После смерти человека она распадается на исходные первоначала, а в момент воскресения по воле Бога вновь возрождаются прежние комбинации стихий, возвращая ему изначальный облик. Душа, в отличие от материальных элементов плоти, характеризуется как простое неразложимое целое, что определяет ее более высокий онтологический статус. В т. наз. *Философском трактате* И. (*Максимово о различении сущности и естества по внешним*, *Федора, пресвитера Раифского о том же*) содержатся тексты, принадлежащие комментаторам Аристотеля и дающие толкования общих понятий: сущности, сущего, природы, ипостаси, рода, вида. Следуя в трактовке этих понятий античной традиции, И., однако, всецело подчиняет ее задачам утверждения веры. Первоисточником сущего и описываемых в аристотелевских категориях бытия объявляется Бог. Отсюда назначение логико-категориального аппарата дать четкое, не вызывающее сомнений толкование триипостасности и др. свойств Бога. В ст. *Иосифиво от Маккавея* содержится определение мудрости как знания божественных и человеческих вещей, но акцент делается не на познании мира, а на познании Бога. Важными оказываются не столько знания, сколько богоугодные дела. И хотя разуму отводится определенная роль в постижении земных дел, сознание преимущественно ориентируется на сферу небесного и божественного, открывающуюся человеку через откровение. Соответственно к способам познания причислены чистая молитва и праведность, чтение книг, запечатлевших откровение и личное общение с людьми, к-рые удостоены проникнуть в сокровенное. В результате понятие мудрости в значительной степени оказывается лишенным гносеологического содержания. Мудрость это не интеллектуально-познавательная, а духовно-практическая деятельность, тождественная праведной жизни. В гносеологическом плане И. нацеливал не на обретение нового знания и не на изучение многообразных явлений бытия, а на правильное понимание и уяснение уже открытых миру вероучительных истин. Суммируя идейное содержание И., его можно охарактеризовать как исследование бытия Бога и человека. I ч. попадает под средневековое определение теоретической философии и соответствует богословскому ее разделу, II ч. можно соотнести с практической философией, ориентировавшей своими предписаниями на нравственно-деятельную жизнь в об-ве. Сборник и являлся таким догматически выверенным обоснованием духовно-практической деятельности христианина.