САМОСТЬ

САМОСТЬ, -и, ж. (книжн.). Индивидуальность, самобытность, своеобразие.Духовная с. С. личности.

самость ж. устар. Сознание своей значительности, преувеличенное мнение о себе.

самость самобытность, своеобразие, индивидуальность Словарь русских синонимов. самость сущ., кол-во синонимов: 10 • индивидуальность (27) • истость (1) • личность (37) • подлинность (25) • самобытность (39) • самоличность (2) • самостоятельность (46) • своеобразие (34) • стойкость (53) • эгоизм (21) Словарь синонимов ASIS.В.Н. Тришин.2013. . Синонимы: индивидуальность, самобытность, своеобразие

– термин, использующийся в философской и психологической литературе для характеристики целостности человека. В словаре В.И. Даля «самость» означает «подлинность, одноличность». Некоторые авторы не проводят различия между Я и Самостью. В концепциях К.Г. Юнга (1875–1961), уделившего особое внимание проблеме Самости, одно не сводится к другому. Самость имеет столько общего с Я, сколько Солнце с Землей. Самость не тождественна Я, которое противостоит ей как часть целому. Если в классическом психоанализе З. Фрейда Я – это центр сознания, а Оно – сосредоточение бессознательного, то в аналитической психологии К.Г. Юнга Самость представляет собой единство сознательного и бессознательного. Согласно К.Г. Юнгу, Самость можно охарактеризовать как своего рода компенсацию за конфликт между внутренним и внешним. Самость – это центральный архетип (изначальный образ) личности, вокруг которого концентрируются все психические свойства человека. Самость – «верховная личность», целостность личности. Эмпирическая Самость ощущается не только как субъект, но и как объект. Данный термин был выбран К.Г. Юнгом под влиянием древнеиндийской философии Упанишад, акцентирующей внимание на целостности человека. Поскольку Самость включает в себя наряду с сознательными и бессознательные компоненты, то она «отчасти выражается человеческими фигурами, отчасти же – вещественными абстрактными символами». Архетип Самости рассматривался К.Г. Юнгом через призму различных символов. Главный из них – мандала, то есть архетипичный образ, существование которого прослеживается на протяжении многих столетий и даже тысячелетий. Его изображали в форме магического круга, олицетворяющего собой древнеиндийское представление о сосредоточении всего сущего. Пластическое образование подобного рода существует и в тибетском буддизме, где фигура мандалы имеет значение культового инструмента, поддерживающего медитацию. В алхимии мандала предстает в виде четырех, расходящихся друг от друга, элементов. Чаще всего мандала характеризуется кругом, четвертицей, квадратурой круга. Если культовые мандалы обнаруживают ограниченное количество типичных мотивов в качестве своего содержания, то индивидуальные мандалы имеют неограниченное количество мотивов и символических намеков. С точки зрения К.Г. Юнга, в целом мандала означает целостность человека, его божественную сущность, божественное начало. В понимании швейцарского психотерапевта Самость есть точка нового равновесия, которая в силу своего положения между сознанием и бессознательным предопределяет жизнедеятельность человека. Она связана с достижением целостности и единства личности. В этом смысле Самость сродни процессу индивидуации, то есть процессу самостановления, самоосуществления человека. Она является целью жизни. Для К.Г. Юнга Самость – это психическая тотальность. Ее можно приравнять к древнеиндийскому понятию «атман» или древнекитайскому понятию «дао». Самость не что иное, как психологическое понятие, выражающее сущность человека. Все первопроявления его душевной жизни начинаются в этой точке. Все высшие и последние цели сосредоточиваются в ней. Являясь высшей точкой духовного развития человека, Самость представляет собой тот общезначимый идеал, который граничит с понятием «Бог». В концепции К.Г. Юнга «Самость» и «Бог» выступают как тождественные понятия. Не случайно, описывая Самость, он замечал, что она в равной степени может быть названа «Богом внутри нас» или «сосудом для милости Божией». Но К.Г. Юнг вовсе не имел в виду обожествление человека или разжалование Бога, у него речь – о некоем парадоксе, а именно о том неустранимом парадоксе, когда человек пытается охарактеризовать то, что превосходит возможности его разума. Рассматривая традиционную фигуру Христа, К.Г. Юнг говорил о ней как об аналоге психической манифестации Самости. В мире христианских идей Христос, по его мнению, «несомненно, представляет Самость». Таким образом, Самость в трактовке К.Г. Юнга – это совершенное выражение того, как складывается судьба не только отдельного человека, но и всех людей, когда они дополняют друг друга до целостного образа. Самость охватывает мужское и женское, светлое и темное, духовное и хтоническое (материальное). Будучи «апофеозом индивидуальности», Самость имеет атрибуты единственности и единовременности. Однако поскольку психологическая Самость представляет собой понятие, охватывающее совокупность содержаний сознания и бессознательного, то она поддается описанию только в терминах противоречий, антиномий. Сама по себе идея Самости, по словам К.Г. Юнга, может быть психологически оправдана, но не может быть доказана научно. Важно иметь в виду и то, что реализация Самости ведет к конфликту между двумя противоположностями, а именно завершением и совершенством. Поэтому терапевтическая цель аналитической психологии К.Г. Юнга состоит в том, чтобы не столько добиться разрешения всевозможных внутрипсихических конфликтов, связанных с обретением Самости, сколько привести пациента к состоянию «приблизительной целостности, лишенной совершенства», поскольку индивид может стремиться к совершенству, но будет страдать от чего-то действующего во имя его завершенности. Понятие Самости широко используется не только в аналитической психологии, но и за ее пределами. Оно является важной концептуальной частью психологии Самости Х. Кохута (1913–1981), где в отличие от К.Г. Юнга Самость рассматривается не в качестве центрального архетипа, а с точки зрения организационного единства, способствующего формированию психических структур, осуществляющих разнообразные функции (адаптивные, защитные, когнитивные и др.), предопределяющие мышление и поведение человека. В современной психоаналитической литературе существуют различные представления о Самости. Это понятие используется при описании целостной (телесной и психической) организации человека, личности как таковой, опыта чувствования индивидом себя, субъективного восприятия внутреннего образа Я. Психоаналитические концепции Самости относятся, как правило, к обобщенным представлениям о потребностях человека в создании собственного образа, конкретных механизмах формирования различных аспектов его и внутрипсихических процессах, связанных с переживаниями по поводу несовпадений этого образа с реальным мышлением и поведением индивида.

САМОСТЬ

Слово самость не отмечено в языке древнерусской письменности (см. «Материалы» И. И. Срезневского). Но оно — книжного происхождения, [встречается в логике XVI в.]³⁴⁸. В русском литературном языке XVIII в. оно было очень употребительно, хотя не было включено [в словари].

В письме А. Г. Венецианова Милюковым (1820): «как тот сч астлив, кого не ослепляет едкий свет необузданной суетности, всегда управляемой безумною самостью» (Венецианов, с. 135). Е. А. Баратынский писал И. В. Киреевскому в 1831 г.: «Когда-то сравнивали Байрона с Руссо, и это сравнение я нахожу весьма справедливым. В творениях того и другого не должно искать независимой фантазии, а только выражения их индивидуальности. Оба — поэты самости; но Байрон безусловно предается думе о себе самом; Руссо, рожденный с душою более разборчивою, имеет нужду себя обманывать: он морализирует, и в своей морали выражает требования души своей, мнительной и нежной» (Татевск. сб. с. 20).

Слово самость в значении `самобытность, индивидуальность, самостоятельность, личность' широко употреблялось В. Г. Белинским. Л. А. Булаховский замечает:

«Очень характерны для восприятия абстрактно-философской лексики Белинского в исторической перспективе, на фоне крит ики и ”публицистики“ его времени, обращенные к нему по поводу разбора ”Мертвых душ“ вопросы булгаринской ”Северной пчелы“. Булгарин просит критика растолковать, что значит ”осязаемо проступает его субъективность“, какая это субъективность, которая искажает объективную действительность, что значит «человек с горячим сердцем и духовно-личною самостию» (Булаховский, Русск.литер, язык, 1, с. 176).

В 50—60-х гг. слово самость применяется для выражения внутренней обособленности личности или социальной группы, их эгоцентрических свойств или самобытной отличительной природы чего-нибудь. Например, у Аполлона Григорьева в воспоминаниях «Мои литературные и нравственные скитальчества»: «В семье нашей и домашнем быту была та особенность, что всякий, кто входил в нее более или менее, волею или неволею становился ее членом, заражался хотя на время ее особенным запахом, даже подчинялся, хоть с ропотом и бунтом, тому, что мы впоследствии называли с Фетом домашнею ”догмою“, развившеюся в позднейшее время до примерного безобразия, исключительности и самости» (Григорьев Ап., с. 53—54). «Одиночеством я перерождался, — я, живший несколько лет какою-то чужою жизнью, переживавший чьи-то, но во всяком случае не свои, страсти — начинал на дне собственной души доискиваться собственной самости» (там же, с. 85).

Иногда самость выступает почти синонимом слова личность. У Аполлона Григорьева — в характеристике «отца»: «Пока дела шли хорошо, он, можно сказать, шел за мной всюду, но когда хорошая или по крайней мере сносная полоса жизни сменялась очень несносною, старик впадал опять в прежний упорный эгоизм. Такое же что-то сидело у него и в мире умственно-нравственном. Это не была его самость, личность, ибо личности в нем не было и он развился как-то так, что решительно не дорожил ни своею, ни чужою личностью...» (там же, с. 124).

Вместе с тем самость могло выражать отвлеченный оттенок самобытности, индивидуальной обособленности, самостоятельности. Например, у Аполлона Григорьева: «...у нас... они [реставрационные стремления] были и остались простым стремлением к очищению нашей народной самости, бытовой и исторической особенности...» (там же, с. 159). «Член племени, хотя и вошедшего в общий состав английской нации и притом свободно, не так, как ирландское, — вошедшего, но тем не менее хранящего свою самость и некоторую замкнутость...» (там же, с. 158—159). «Нормальным мне кажется не общежитие, но отрешенная, мистически-изолированная жизнь самости в себе» (см. главу «Рукопись скитающегося софиста», там же, с. 174).

У Ф. Филина в статье «Методология лингвистических иссл едований А. А. Потебни»: «В основу своей философии он [Гумбольдт] кладет положение Канта об априорности и самости духа»³⁴⁹.

Статья ранее не публиковалась. В архиве сохранилась рукопись (7 листков разного формата), одна выписка: «Самость (логика XVI в.)» и машинопись. Здесь печатается по рукописи с внесением ряда необходимых поправок и дополнений.

К слову самость В. В. Виноградов обращался также в работе «Проблема авторства и теория стилей»: «Очень распространено было в языке масонской литературы второй половины XVIII века слово самость в значении — эгоизм, себялюбие. Например, в рукописи ”Царство божие“ читаем: ”о непротивлении злу усилием самости, действуя из самости, вы сами впадаете в то же зло“» (Виноградов. Проблема авторства, с. 299). —Е. Х.

³⁴⁸ Об употреблении слова самость в логиках XV — XVII вв. см. в публикуемой в составе комментария к слову личность статье А. В. Кокорева. — Ред.).

³⁴⁹ Язык и мышление, т. 3—4, М.; Л., 1935. С. 132.

В. В. Виноградов.История слов,2010

Синонимы: