Вдохновение — в общем смысле под этим именем разумеется такое особое состояние субъекта, при котором он способен к наиболее интенсивным, целесообразным и ценным по внутреннему достоинству действиям в области религиозной, умственной и эстетической. Хотя не всем одинаково свойственно испытывать такой подъем духовной деятельности, но безусловного различия между лицами в этом отношении признать невозможно; некоторая степень В. необходима для успешного исполнения всякого человеческого дела. По этимологии своей слово вдохновение (inspiratio) указывает на первоначальное представление о причине этого явления. А именно, предполагалось, что в человека входит постороннее духовное существо и более или менее полно овладевает его душевными способностями, возвышая и усиливая их. Качеством этой посторонней духовной силы, входящей в субъекта или находящей на него (вдохновение = наитие), обуславливается, согласно такому представлению, различие между положительным вдохновением (наитие свыше) и одержанием, или бесноватостью. Наиболее яркое и грубое выражение этого реально-мистического взгляда на В. мы находим, с одной стороны, у диких и полудиких народов — напр., у наших сибирских инородцев, у которых их вдохновенные пророки и чародеи, шаманы, представляются пассивными орудиями разных входящих в них духов, иногда зооморфического характера; а с другой стороны, у современных спиритов мы встречаем убеждение, что все вдохновенные деятели человечества были лишь особого рода медиумы (т. е. также пассивные орудия) сообщавшихся через них духов. В менее грубой форме, чем у шаманистов и спиритов, тот же взгляд господствовал у древних греков, приписывавших всякое вдохновенное действие наитию Аполлона и Муз; воззвание к этим божествам, превратившееся впоследствии в риторическую фигуру, имело первоначально совершенно реальный смысл. Начало иного взгляда принадлежит Платону, который смотрит на вдохновение как на внутренний аффект, сопровождающий возвышение разумной души в сферу созерцания истинно сущего или вечных идей (см. в особенности диалог "Федр"). Впрочем, у Платона — и еще более у позднейших неоплатоников — идеалистический взгляд на вдохновение смешивается с прежними мифологическими представлениями. Он совершенно отрешается от них в германском идеализме. По Гегелю, вдохновение есть действие человеческого духа, непосредственно наполненного и связанного раскрывающимся в нем идеальным содержанием; вследствие своей непосредственности это действие ощущается самим субъектом как чужая сила — вдохновение есть состояние несвободное (ein unfreies Pathos: см. Hegel, "Encyklopädie der philosophischen Wissenschaften", § 560). Здесь, как и везде у Гегеля, мы видим лишь подведение частного явления под общую логическую формулу, а не реальное его объяснение. Такого объяснения не находим мы и у других новейших философов. Шопенгауэр повторяет своими словами взгляд Платона, а Гартман довольствуется причислением вдохновения — наряду с инстинктом, религиозным чувством и т. д. — к проявлению в нас бессознательного или сверхсознательного начала. В школьной психологии рассуждения о вдохновении ограничиваются обыкновенно амплификациями общих мест. Гораздо более плодотворными следует признать наблюдения новейших психопатологов, подтверждающих старинное мнение Аристотеля о сродстве высшей духовной деятельности с помешательством (см. Гений). Можно считать установленным фактом, что особенная способность к вдохновенным действиям и произведениям (гениальность) и многие формы душевных болезней развиваются на общей почве невропатической и психопатической конституции. Но этот важный и интересный факт, очевидно, вовсе не объясняет существенного и объективного различия между результатами сумасшествия и гениальности. Все существующие взгляды на В. могут быть подведены под три главные точки зрения: 1) или В. понимается как действие в человеке и через человека внешних духовных сил; 2) или как акт имманентного раскрытия в человеческом духе его высшего идеального содержания; 3) или, наконец, как проявление особой психофизической организации при известных физиологических условиях. Эти три основных взгляда отвечают, собственно, на три различных вопроса: в первом имеется в виду причина данного явления, действующая, или производящая (causa efficiens, αρχή της χινήσεως), во втором — причина формальная, или идеальная (έίδος), в третьем — причина материальная, или субстрат (το ύποκείμενον). Во всяком случае, эти три взгляда не только в отдельности, но и вместе взятые, не дают нам удовлетворительного объяснения, и истинно научная теория вдохновения принадлежит к задачам будущего. Владимир Соловьев.