АКАДЕМИЗМ

АКАДЕМИЗМ. Термин этот возникает сравнительно недавно, в 60—80-х годах XIX века. Возникновением своим он обязан борьбе, которую повели в области литературы и других изящных искусств представители молодого поколения с представителями старших. Представители старших поколений, общепризнанные, члены академий, как-то невольно привыкали смотреть на себя, как на парнасцев, классиков, бессмертных, чуждых вечной земной изменчивости, владеющих неоспоримой истиной «чистых форм». Верность этим установленным формам легче всего открывала доступ к академическому креслу. Создавался особый академический вкус «чистых форм». И вот эта то чистота форм защищалась во всех видах поэзии Академиями, как бы по завету основателя первой французской Академии (в 1635 г.), кардинала Ришелье. Видной задачей своей Академии кардинал Ришелье поставил очищение и облагораживание французского языка по образцу Academia della Crusca основанной поэтом Граццини во Флоренции в 1582 году с той же целью. Отсюда мысль о защите «чистых форм» стала девизом всех академий и во всех сферах знаний и искусства. Таким образом, сразу становится понятно, почему термин Академизм возникает сравнительно поздно, и именно в результате борьбы, возгоревшейся около вопроса о преимущественном значении «чистых форм» и новаторства. Новаторы всегда были, но они, проповедуя свои формы, должны были считаться с тем, что признание таланта устанавливается только официальными учреждениями, которые располагали всеми поощряющими средствами. Академии — определители общественного вкуса до тех пор, пока в это дело не вмешалось общество. С тех пор, как, благодаря развитию средств передвижения и печати, накоплению частных богатств, общество само взяло на себя определение талантливости художественных деятелей путем проявления широкого интереса к их произведениям и покупательного спроса на таковые, Академии утрачивают свое значение определителей литературных и вообще художественных мерок.Однако, до 60—80 годов XIX в., до эпохи величайшего расцвета индустрии, новаторы никогда не поднимали общего вопля против Академий, как учреждений, задерживающих развитие художественного вкуса в полном соответствии со всею современностью. Лишь теперь «чистые формы» зазвучали, как «классические формы», и их сберегатели в глазах представителей нового уклона стали казаться ложноклассиками Ложноклассицизм воскрес, получив новое название академизма. Впервые такая борьба намечается во Франции, где Шарль Бодлер и Поль Верлен резко заявляют свои права на выбор и тем, и форм вне круга, узаконенного Парижской Академией. За ними следует ряд других писателей и художников, и к семидесятым годам прошлого столетия назревает целая плеяда поэтов и художников, которые ставят своим девизом разрушение старых форм и пересмотр всего академического свода законов, как в отношении восприятия, так и в отношении воплощения художественных впечатлений. Импрессионисты и символисты объявляют академические вкусы отсталыми и успевают убедить в этом значительную часть культурной публики. Движение захватывает и другие национальные художественные силы. В России оно, прежде всего, сказывается в области живописи. Ряд художников в 80-х годах уходит из академии живописи и ваяния, в виде протеста против ее заветшалой манеры письма и обучения. Несколько позже в России возникает и крепнет символизм литературный, давший ряд видных писателей и поэтов. Борьба представителей этих направлений с чистыми академическими формами придает несколько отрицательный смысл термину академизм, как противоположности свободному в своих формах человеческому искусству. Таково одно значение термина, но он имеет и другое значение — более положительное. В последнем случае академизм понимается, вак верность установленным «чистым формам», в связи с глубокой значимостью содержания произведения, его обще-человеческим захватом. С этой точки зрения академизм Сюлли-Прюдома, Бласко-Ибаньеса, у нас В. Г. Короленко, И. Бунина рассматривается только в отношении манеры письма, стремящейся удержать старый язык, старую этимологию и синтаксис. Двойственное значение термина должно быть всегда строго учитываемо при названии того или другого художественного явления академичным. Академичен и Коненков, и Беклемишев, и Дункан, и Павлова. Одиозным термин становится только в случае подчеркивания им мертвящего единообразия («так принято») в определения художественности.

    АКАДЕМИЗМ. Термин этот возникает сравнительно недавно, в 60—80-х годах XIX века. Возникновением своим он обязан борьбе, которую повели в области литературы и других изящных искусств представители молодого поколения с представителями старших. Представители старших поколений, общепризнанные, члены академий, как-то невольно привыкали смотреть на себя, как на парнасцев, классиков, бессмертных, чуждых вечной земной изменчивости, владеющих неоспоримой истиной «чистых форм». Верность этим установленным формам легче всего открывала доступ к академическому креслу. Создавался особый академический вкус «чистых форм». И вот эта то чистота форм защищалась во всех видах поэзии Академиями, как бы по завету основателя первой французской Академии (в 1635 г.), кардинала Ришелье. Видной задачей своей Академии кардинал Ришелье поставил очищение и облагораживание французского языка по образцу Academia della Crusca основанной поэтом Граццини во Флоренции в 1582 году с той же целью. Отсюда мысль о защите «чистых форм» стала девизом всех академий и во всех сферах знаний и искусства. Таким образом, сразу становится понятно, почему термин Академизм возникает сравнительно поздно, и именно в результате борьбы, возгоревшейся около вопроса о преимущественном значении «чистых форм» и новаторства. Новаторы всегда были, но они, проповедуя свои формы, должны были считаться с тем, что признание таланта устанавливается только официальными учреждениями, которые располагали всеми поощряющими средствами. Академии — определители общественного вкуса до тех пор, пока в это дело не вмешалось общество. С тех пор, как, благодаря развитию средств передвижения и печати, накоплению частных богатств, общество само взяло на себя определение талантливости художественных деятелей путем проявления широкого интереса к их произведениям и покупательного спроса на таковые, Академии утрачивают свое значение определителей литературных и вообще художественных мерок. Однако, до 60—80 годов XIX в., до эпохи величайшего расцвета индустрии, новаторы никогда не поднимали общего вопля против Академий, как учреждений, задерживающих развитие художественного вкуса в полном соответствии со всею современностью.Лишь теперь «чистые формы» зазвучали, как «классические формы», и их сберегатели в глазах представителей нового уклона стали казаться ложноклассиками Ложноклассицизм воскрес, получив новое название академизма. Впервые такая борьба намечается во Франции, где Шарль Бодлер и Поль Верлен резко заявляют свои права на выбор и тем, и форм вне круга, узаконенного Парижской Академией. За ними следует ряд других писателей и художников, и к семидесятым годам прошлого столетия назревает целая плеяда поэтов и художников, которые ставят своим девизом разрушение старых форм и пересмотр всего академического свода законов, как в отношении восприятия, так и в отношении воплощения художественных впечатлений. Импрессионисты и символисты объявляют академические вкусы отсталыми и успевают убедить в этом значительную часть культурной публики. Движение захватывает и другие национальные художественные силы. В России оно, прежде всего, сказывается в области живописи. Ряд художников в 80-х годах уходит из академии живописи и ваяния, в виде протеста против ее заветшалой манеры письма и обучения. Несколько позже в России возникает и крепнет символизм литературный, давший ряд видных писателей и поэтов. Борьба представителей этих направлений с чистыми академическими формами придает несколько отрицательный смысл термину академизм, как противоположности свободному в своих формах человеческому искусству. Таково одно значение термина, но он имеет и другое значение — более положительное. В последнем случае академизм понимается, вак верность установленным «чистым формам», в связи с глубокой значимостью содержания произведения, его обще-человеческим захватом. С этой точки зрения академизм Сюлли-Прюдома, Бласко-Ибаньеса, у нас В. Г. Короленко, И. Бунина рассматривается только в отношении манеры письма, стремящейся удержать старый язык, старую этимологию и синтаксис. Двойственное значение термина должно быть всегда строго учитываемо при названии того или другого художественного явления академичным. Академичен и Коненков, и Беклемишев, и Дункан, и Павлова. Одиозным термин становится только в случае подчеркивания им мертвящего единообразия («так принято») в определения художественности.

    А. Богоявленский.