Мотивы молодости нового мира, образ летящего времени ‒ в центре поэзии А. (сборники «Время лучших», 1927, «Молодые стихи», 1928, «Москва-песня», 1934, «Высокогорные стихи», 1938, и др.). В поэме «Маяковский начинается» (1940; Государственная премия СССР, 1941) сочетаются черты дневниково-мемуарные и лирико-публицистические. Сборники «Первый взвод» (1941) и «Пламя победы» (1946) ‒ отклик на события Отечественной войны. Книги стихов «Раздумья» (1955) и «Лад» (1961) отличаются лирико-философскими размышлениями об исторических судьбах 20 в. В поэзии А., лирической и мелодичной по своей основе, сплавились песенные и ораторские интонации; в создании поэтического образа А. обычно идёт от звуковой, фонетической ассоциации, углубляющей смысловую сторону слова. Значение поэзии А. в её оптимистичности, в прославлении подвига во имя революции, в прославлении молодости и душевного здоровья. Автор книги «Разгримированная красавица» (1928), «Дневник поэта» (1929), «Работа над стихом» (1929), «Проза поэта» (1930), «Зачем и кому нужна поэзия» (1961). Награжден орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и медалью.
Соч.: Собр. соч., т. 1‒5, М., 1963‒64; Стихотворения и поэмы, т. 1‒2, М., 1959; Лад. Стихи последних лет, 2 изд., М., 1963; Стихотворения, М., 1967.
Лит.: Селивановский А. П., Николай Асеев, в его кн.: В литературных боях, М., 1959; Сарнов Б. М., Н. Н. Асеев, в кн.: История русской советской литературы, т. 2, М., 1960; Тарасенков А. Н., Русские поэты 20 в. 1900‒1955. Библиография, М., 1966.
С. С. Лесневский.
71
с В. В. Маяковским и В. В. Хлебниковым. Со втор. пол. 20-х А. входит в число крупнейших рус. поэтов. Помимо многообразного и обширного оригинального поэтич. творчества А. плодотворно занимался переводч. деятельностью (переводил укр., польск., чеш., прибалт., западноевроп. поэтов), выступал как публицист, опубликовал ряд работ, посвящ. истории и теории рус. стиха, проблемам поэтич. творчества.
По признанию самого А., его «с юношеских лет увлек и поразил этот памятник литературы (т. е. С. — Л. Д.), его сила и необычность образности, которая стала неповторима и непереводима» («К „Слову о полку“». С. 88). В начальный период своего творчества А. обращался к поэтич. образам С. Как отмечает Л. И. Сазонова, зачином С. были подсказаны А. начальные строки поэмы «Семен Проскаков» (1928): «Можно написать: / „...Тропка вела / не то на небеса / не то на елань“. / Мы ж хотим — без выдумок». В раннем стихотворении А. «Гудошная» упоминается Боян. В цикле «Курские края» (1930—43), размышляя о течении времени, А. использовал фразу из С.: «Старина в нем сошлась с новизной / обе полы времени свиты» (см.: Сазонова Л. И. «Слово о полку Игореве» в русской поэзии XX века. С. 477).
В 1946 А. дает высокую оценку переводу С., осуществленному А. К. Юговым: «...не было еще перевода столь тщательно проникновенного любовного и действительно смелого» (Глагол времен. С. 30). Одновременно А. отмечал удачное, по его мнению, расположение строф и строк юговского перевода, так как текст был разбит на интонационно-смысловые отрезки-строки. Позже А. стал иначе относиться к возможностям и закономерностям переводов С. В переписке с Д. С. Лихачевым, относящейся к 1961—63, он писал, что «все попытки переводов „Слова“ производят жалостное впечатление сонаты, попробованной одним пальцем к проигрыванию... Я не говорю уже об ужасах со стихотворными искажениями подлинника» (см.: Лихачев Д. С. Воспоминания о Николае Асееве. С. 273). А. считает, что «лучше уж „фантазировать“ на эту тему (т. е. тему С. — Л. Д.), чем пытаться воспроизвести подлинник средствами иных времен иного, хотя и сродного языка» (С. 281). Этим взглядом А. на проблему перевода С. объясняется его отношение к вариациям на темы С. В. Сосноры. В письмах Лихачеву А. очень высоко оценивает их: «Соснора первый, кто без формальной точности, но с удивительным чувством строя языка приблизил к читателю великое „Слово“» (С. 273).
В книге А. «Зачем и кому нужна поэзия», в главе «Русский стих», в рассуждениях о зарождении рус. поэзии упоминается С. Ряд мыслей и предположений о С. высказан А. в статье «К „Слову о полку“». Размышления автора С. о поэтич. манере Бояна и противопоставление своего С. творчеству Бояна, по мнению А., являются «спором не только двух отдельных авторов, но и спором двух литературных школ, тогда уже отстаивавших право первенства образной выразительности» (С. 89). А. считает, что С. «было сотворено не одним, а несколькими лицами. Об этом свидетельствует многое. И в первую очередь то, что разные отрывки „Слова“ меняют и ритм и стиль повествования» (С. 90). А. предлагает ряд своих прочтений текста С., построенных им, как говорит он сам, «не
72
только по толкованиям и объяснениям специалистов, но и по своему чутью к слову и языку не только сегодняшнего дня, но и к славянскому его прародителю» (С. 95). «Карна», по его мнению, — производное от понятий «укрощение, окорочение, обкарнывание жизни на пути». «Жля» — «может быть приближено к понятию злобы, ненависти, злости». Определение Бояна «вещий» — «дает указание только на его громогласность», «вещий», по мнению А., — «значит лишь громогласный, а не прорицающий, не предсказатель судеб». Выражение «за шеломянем», по А., значит «за спиной, за плечами, за спускающимися с княжеского шлема кольчатого нашейника, охранявшего его от удара мечом». Рассматривает А. отрывок из С. «Мои ти куряни свѣдоми кмети... Сами скачуть, акы сѣрыи влъци въ полѣ, ищучи себе чти, а князю — славѣ». Кмети, по мнению А., — пехотинцы, ополченцы, «крестьянские парни», и, следовательно, «чти» не может толковаться как «чести»: куряне-кмети, которых восхваляет Игорю Всеволод, «концом копья добывали... себе пропитание, скача в ратном поле серыми волками, ища своей части добычи от сражений» (С. 97. Подчеркнуто мной. — Л. Д.). Несмотря на свое утверждение о праве по «чутью к слову и языку» толковать текст С., А. все же осознает шаткость своей позиции, так как признается, что его толкования С. это его «догадки».
Соч.: Слово о Слове // ЛГ. 1934. 31 дек. № 175. С. 2; Глагол времен: О новом переводе «Слова о полку Игореве» // Огонек. 1946. № 21. С. 30; Зачем и кому нужна поэзия. М., 1961. С. 99; К «Слову о полку» // Асеев Н. Жизнь слова. М., 1967. С. 88—100.
Лит.: Лихачев Д. С. Воспоминания о Николае Асееве // Воспоминания о Николае Асееве. М., 1980. С. 240—302; Сазонова Л. И. «Слово о полку Игореве» в русской поэзии XX века // Слово — 19861. С. 462—481.
КЛЭ; РП; Булахов. Энциклопедия.
Л. А. Дмитриев
Асе́ев Николай Николаевич (1889, Льгов Курской губернии 1963, Москва), поэт. Сын страхового агента (по другим сведениям, агронома). Учился в Московском коммерческом институте (190810), затем в Харьковском университете; был вольнослушателем Московского университета (историко-филологический факультет). С 1908 регулярно печатался в московском журнале «Весна», альманахе «Первоцвет»; некоторое время работал секретарём в журнале «Русский архив». Начав как символист, в Москве сблизился с В.Я. Брюсовым, Вяч.И. Ивановым и особенно с писателем, критиком, переводчиком и художником С.П. Бобровым. В начале 1910-х гг. Асеев один из учредителей издательства «Лирика», из которого в феврале марте 1914 выделилась с отчётливо футуристической ориентацией группа поэтов «Центрифуга» (Асеев, Бобров, Б.Л. Пастернак).В том же году пытался организовать близкое к «Центрифуге» издательство «Лирень»; сблизился с В.В. Хлебниковым, Д.Д. Бурлюком и В.В. Маяковским, дружба с которым, по словам Асеева, повлияла на его судьбу (некоторое время оба поэта жили в одной квартире по Лубянскому проезду, 3/6). После перерыва (со второй половины 1915, в связи с призывом на военную службу и работой на Дальнем Востоке) с 1922 Асеев постоянно жил в Москве (с 1931 в проезде Художественного театра, 2; ныне Камергерский переулок; мемориальная доска).
Тема столицы как духовного центра Руси постоянно звучит в творчестве Асеева (стихотворения «Москве», 1911; «Москва на взморье», 1920, и др.), с конца 1910-х гг. перерастая в символ новой жизни: стихотворения «Кумач» (1920; «Красные зори, / красный восход, / красные речи / у Красных ворот / и красный, / на площади Красной, / народ»), «Новая Кремлёвская стена» (1922), «Москворецкие частушки» (1926), сборник «Москва-песня» (1934), поэма «Маяковский начинается» (1940; Государственная премия СССР, 1941) и др.
Похоронен на Новодевичьем кладбище. Именем Асеева в 1966 названа улица в районе Ленинградского проспекта.
Литература: Карпов А., Н. Асеев, М., 1969; Воспоминания о Н. Асееве, М., 1980.
Г.В. Якушева.
В небе — звезд золотистые оспины,
Постоянно держись начеку!
Много снов ими в жизни недоспано,
Недовидено на веку.
Давайте перемолвим
безмолвье синих молний,
давайте снова новое
любить начнем.
Чтоб жизнь опять сначала,
как море, закачала.
Давай? Давай!
Давай начнем!
Много бед пронеслось над бывалыми,
Отклубилось, как пар на траве…
Неизменяемая,
неизменяющая
и замечательная
жизнь!
Это очень тревожно и очень вольнолюбиво —
беспокойство природы, живущее рядом со мной!
■ Собр. соч., т. 15, М., 196364.
● Молдавский Д., Николай Асеев, М.Л., 1965; Смола О.П., Лирика Асеева, М., 1980; Воспоминания о Николае Асееве, [Сб.], М., 1980.
Псевдонимы: Буль—Буль — доп.; Малка Иволга
Вариант имени: Ассеев Николай Николаевич
Лица, связанные с данным именем:
• Пинский Николай Павлович — дед по материнской линии, преподаватель;
• Пинская Варвара Степановна — бабка по материнской линии, преподаватель
Учреждения, организации:
• Курское реальное училище (1907), Курск;
• Коммерческий ин-т (1908-1910), Москва;
• Московский ун-т (ист.-филол.), Москва — нек. время был вольнослушателем;
• Харьковский ун-т, Харьков
Источники:
• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т. — Т. 4. — М., 1960. — С. 44, 554;
• БДБСРП. 11
Доп. источники:
• РГАЛИ. ф. 28;
• ИМЛИ. ф. 220;
• ГММ
• ГЛМ. ф. 38;
• РГИАМ. ф. 417, оп. 7, д. 121 (автобиография, 1908)