“КРИЗИС ЕВРОПЕЙСКИХ НАУК И ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ ФЕНОМЕНОЛОГИЯ” (Die Krisis der europäischen Wissenschaften und die transzendentale Phänomenologie. Eine Einleitung in die phänomenologische Philosophie) — последнее, незаконченное сочинение Э. Гуссерля. Поводом к его возникновению явились доклады, с большим успехом сделанные им в Вене (7 мая 1935) и Праге (ноябрь того же года). Написанные на их основе тексты были впервые опубликованы в журнале “Philosophia” (Белград, 1936). VI т. Гуссерлианы (Husserliana, Bd VI. Den Haag, 1956; далее: Hua) включает в себя: в I разделе — главный текст “Кризиса”; во II разделе — дополнительные тексты. При этом главный текст кладет в основу § 1—27 Белградской публикации (I и II части VI тома), остальные параграфы (§ 28—73 III части) сгруппированы издателем В. Биммелем из рукописей 1уссерля, тематически примыкающих к “Кризису”.
ПРОБЛЕМАТИКА И ИДЕИ “КРИЗИСА”. 1) I часть - обсуждение “жизненного кризиса европейского человечества”, который существует на фоне впечатляющих успехов точных наук и выражается в позитивистском сведении “подлинной” науки лишь к наукам о фактах, откуда проистекает утрата науками их жизненной значимости (§ 1—2). Наука, возникнув в античности, означала устремленность человека к универсальному беспредпосылочному познанию. Поворот к “объективности” происходит в эпоху Ренессанса и на заре Нового1 времени. Но и тогда декартовский идеал научности подразумевает “всеохватывающую” универсальную науку как “единство теоретической системы”. Позитивизм отказывается от этого идеала. “Загадкой всех загадок” становится проблема разума (§ 5).Утрачивается вера в универсальную философию, а вместе с этим — в смысл и телос (цель) человечества (§ 8, 9). По словам Гуссерля, поскольку мы “в нашем философствовании являемся функционерами человечества”, то несем личную ответственность и за бытие, и за смысл, и за телос человечества. Возникает вопрос: как быть с этим в эпоху утраты веры в разум и в универсальную философию? Одну из причин описываемого кризиса Гуссерль видит в том, что в Новое время идея универсальной науки существовала в ограниченной форме “математического объективизма”. Исследовать генезис этой идеи — одна из задач “Кризиса”. 2) Гуссерль набрасывает проект выявления происхождения абстрактных “гештальтов” галилеевской физики из “повседневного, укорененного в опыте созерцания” и из жизненного мира (Lebenswelt), под которым имеется в виду “созерцаемый, действительно осваиваемый и доступный освоению в опыте мир, в котором практически разыгрывается вся наша жизнь...” (Hua, Bd VI, S. 51). Галилей обосновал идеал “математизации” природы. Наряду с миром природы и “реальной практикой” возник “бесконечный и в то же время в-себе-замкнутый мир идеальных предметностей в качестве рабочего поля” (S. 23). Образом такого мира стали объекты “чистой геометрии” (§ 9). Но хотя эти идеальные предметы кажутся чистыми конструкциями, “придуманными” идеальными формами (Gestalten), их мир имеет происхождение в “донаучном созерцаемом окружающем мире”. Так, все искусственные идеализации восходят к “безыскусным” индуктивным познаниям (предположениям) жизненного мира (S. 51). Математика, естествознание только набрасывают идейное, символическое одеяние (Kleid der Symbole) на “грубые” донаучные предположения, предчувствия жизненного мира. Но так возникает дуализм последующей науки и философии: мир естествознания абстрагируется, как бы отделяется от субъекта, объективируется, “внедряется в саму природу”. Субъекту предписывается — по образцу этого более важного, более “истинного” мира — выстраивать и “порядок” человеческого мира. Так формируется “физикалистский рационализм”, который на деле становится “физикалистским натурализмом”. В ряде параграфов “Кризиса” речь идет о проникновении “физикалистского рационализма” в философию, психологию, исторические дисциплины. 3) Значительные по объему части “Кризиса” имеют своей целью феноменологические оценки философии Нового времени. Так, § 16—21 посвящены исследованию роли Декарта как “первооснователя идеи объективистского рационализма”; в § 21 речь идет о натуралистической теоретикопознавательной психологии Дж. Локка, в § 23—24 — о психологистической теории познания Дж. Беркли и Д. Юма; в § 25—27 исследуется рождение “трансцендентального” мотива рационализма в концепции И. Канта. На этом, собственно, и заканчивается опубликованный самим Гуссерлем основной текст “Кризиса”. 4) В § 28—55, опубликованных В. Биммелем на основе манускриптов из наследия Гуссерля и в значительной части подготовленных к печати О. Финком, суммарно обозначен “путь в сферу трансцендентальной феноменологии посредством возврата к предданному жизненному миру”. В частности, в § 45—55 Гуссерль стремится увязать — для прояснения “онтологии жизненного мира” — чувственно-кинестезическую и объективирующую деятельность сознания. Заключительные параграфы (56—73) набрасывают проект “трансцендентальной психологии” и путь движе
ния от нее к обновленной трансцендентальной феноменологии. 5) Большой интерес представляют Приложения к VI тому Гуссерлианы, и прежде всего текст, связанный с упомянутым Венским докладом “Кризис европейского человечества и философия”. Текст составлен издателями на основании двух манускриптов (стенографическая рукопись в архиве Лувена с сигнатурами К III ι и машинописная копия О. Финка с сигнатурами M III; На и M III, Ив — в последнюю Гуссерль вносил изменения и дополнения). Главные идеи и темы данного текста: исторический подход к нашему окружающему миру (Umwelt) и к тому особому Umwelt, каким является Европа. “Что характеризует духовный облик Европы? “Европа” здесь имеет не узко географический смысл, и к ней принадлежат, напр., США... и не относятся эскимосы или индейцы” (S. 318). Суть “установки” (Einstellung) европейского человечества, появившейся еще в древней Греции, — нацеленность на бесконечное (S. 322). Высшее воплощение идеи бесконечности европейское человечество усматривало в научных смыслах, в их всеобщей значимости (S. 324). Вместе с тем в сфере культуры формируются другие образы бесконечности — “истинные блага”, “абсолютно значимые” нормы, идеализация которых выпадает на долю философии, религии, да и всей культуры. Это означает, согласно Гуссерлю, “революционизацию историчности, которая превращается в историю, когда завершается становление конечного человечества и начинается становление человечества с бесконечными задачами” (S. 325). Происходит разделение и даже противопоставление теоретической установки (соответственно — теоретической жизни) и естественной установки (соответственно — конкретно-практической жизни), что приводит к теоретической критике “всякой жизни и всех жизненных целей” (S. 329). Формируется “особое человечество”, т. е. особые сообщества, защищающие “чисто идеальные” человеческие интересы (S. 334). С этим были связаны как величие европейского человечества, так и огромные опасности для его дальнейшего существования. Из-за особой функции сообществ, занимающихся теорией, все болезни их деятельности и их разума (объективизм, натурализм) заключают в себе опасность для всего человечества. Достижения математического естествознания мыслятся как “триумф человеческого духа” (S. 343). Но и все его просчеты оплачиваются весьма дорогой ценой. По мере отягощения рационализма крайностями натурализма, объективизма назревал разразившийся в 20 в. кризис наук, научности, разума в смысле веры в их власть и позитивное влияние на человеческую историю. “Кризис европейского человечества, — писал Гуссерль, — имеет только два исхода: закат Европы в ходе отчуждения от ее собственного рационального жизненного смысла, падение в духовное состояние вражды и варварства, — или возрождение Европы из духа философии благодаря героизму разума, окончательно побежденного натурализмом. Величайшей опасностью для Европы является усталость”. Гуссерль призывал европейцев бороться против “огня сомнения” в призвании Запада. “Ибо только дух бессмертен” (S. 348). Этими словами завершался “Кризис” — работа, которая в настоящее время является одним из наиболее известных и почитаемых произведений основателя феноменологии.
Лит.: Perspektiven transzendentalphänomenologischer Forschung. Den Haag, 1972; Marx W. Vernunft und Lebenswelt. Den Haag, 1970; Juliusen P. Geschichte und Lebenswelt. Den Haag, 1970; Can D. Phenomenology and the Problem of History. Evanston, W4•.Strokei•E..Janssen P. Phanomenologische Philosophie. Freiburg—Munch., 1989.
H. В. Мотрошилова