(гр. amphi - вокруг, около, с обеих сторон)
приставка, указывающая на двойственность или обратимость данного явления, которое включает и свою противоположность. В философский язык уже вошло слово "амбивалентность" - сочетание противоположных отношений к одному объекту (увенчание и осмеяние). Эта же приставка может сочетаться и с другими понятиями, обнаруживая общность или обратимость тех явлений, которые обычно мыслятся как взаимно исключающие.
Например, амбипатия - сочетание симпатии и антипатии, влечения и отталкивания. Амбипат - человек, разрываемый на части противоположными чувствами и стремлениями. Дмитрий Карамазов у Достоевского говорит о том, что человек "слишком широк", его одинаково влекут две бездны: верхняя и нижняя, идеал содома и идеал мадонны. В таком смысле Дмитрий, да, вероятно, и сам Достоевский, - ярчайшие представители этой общечеловеческой амбипатии.
Приставка "амби-" может прилагаться к тем противоположным общественным движениям, направлениям мысли, которые используют сходный круг понятий. Например, амбимарксизм - это общая составляющая марксизма и антимарксизма: они вращаются в одном кругу идей (общество и труд, личность и история, революция и прогресс), хотя и дают им противоположную оценку.
Амбиутопизм - сочетание утопизма и антиутопизма, противоречивое, амбивалентное отношение к будущему. Утопизм и антиутопизм имеют общие черты: повышенная чувствительность к будущему, острота ожиданий и предчувствий, проектирование образов и моделей, крайне восторженное или настороженное отношение ко всему новому. Амбиутопизм - это такое сочетание утопизма и антиутопизма, которое заряжено всеми их плюсами и минусами и напряженно переживает именно их обратимость. Настроение начала 21 в. можно охарактеризовать именно как амбиутопизм, иронико-ностальгическое отношение к утопиям. Поскольку мы уже имеем позади, в 20-ом веке, опыт и пламенного утопизма, и не менее страстного антиутопизма, мы можем измерить тонкость их перегородки: ведь самое страшное в утопиях, как сказал Н.Бердяев, - то, что они сбываются. Вот почему к каждому нашему утопическому порыву примешивается антиутопический страх, который удерживает нас от поспешно-безоглядных скачков прогресса. Люди боятся мыслящих машин, вирусов, клонов, искусственных генов, новой расы киборгов, потому что за всем этим чудится "то самое", "Конец". Наше знание опасностей утопии позволяет нам надеяться их избежать, и потому мы, амбиутописты, не разделяем ни упований наших дедов, ни скепсиса наших отцов. Мы пытаемся встроить в утопию механизм ее самоограничения, вставить антиутопические тормоза в ускоряющуюся машину прогресса.
Амбиутопизм вообще присущ глубокому, объемному отношению к будущему. Скажем, Т. Мор, автор "Утопии", был, несомненно, утопистом, а Дж. Оруэлл, автор "1984" - антиутопистом. Намного сложнее определить в этих терминах Андрея Платонова, который и мечтает о коммунистическом будущем, и одновременно изображает его в страшных образах распада. Его роман "Чевенгур" - яркий пример амбиутопии.
Там, где есть АНТИ-, всегда возможно и АМБИ-. Отсюда такие понятия, как "амбисоветский", "амбикоммунистический", "амбифашистский" и пр. Понятийное обобщение противоположных позиций выявляет принципиальное "близнечество" враждующих идеологий, теоретическое поле сходств и зависимостей между ними. Невозможно описать то или иное движение в области человеческой мысли без дополнительного описания ее враждебного двойника, спутника-антагониста. Область, общая для противонаправленных движений, и обозначается термином "амби". При этом черта между "про" и "контра" сохраняется, даже проводится с максимальной резкостью - но трактуется как ось симметрии, не только разделяющая, но и соединяющая противоположные учения.
М. Эпштейн. Debut de siecle, или От Пост- к Прото-. Манифест нового века. Знамя, #5, 2001, 180-198.
Михаил Эпштейн