ЛЕБЕДЬ
м.
swan; (самец) cob, cob-swan; (молодой) cygnet
Образы Л. и «лебедь-девицы» популярны в искусстве символизма и «модерна» (С. Малларме, Э. Мунк, М. А. Врубель и др.); в 20 в.- в иллюстрациях А. Матисса.
Лит.: Funk and Wagnalls standard dictionary of folklore, mythology and legend, N. Y„ 1872, p. 1091; Jobes G., Dictionary of mythology, folklore and symbols, pt 2, N. Y., 1962, p. 1616-17; Henkel A., Shone A., Emblemata. Handbuch der Sinnbildkunst des 16. und 17. Jahrhunderts. Stuttg., 1967, 8. 815-18.
В. Н. Топоров.
Синонимы:
Но не следует исключать связи упоминания Л. с действительно существовавшим половецким тотемом. Н. А. Баскаков пишет, что «наиболее часто встречающиеся в „Слове“ названия сокола, волка, быка, лебедя и ворона являются в то же время названиями наиболее характерных представителей фауны кыпчакского героического эпоса, а названия волка, быка и лебедя — тотемами древних тюркских племен» (Тюркская лексика. С. 101). «Символ лебедя, — пишет А. Н. Робинсон, — выступает для образной характеристики половецких сил («А половци... побѣгоша къ Дону Великому: крычатъ тѣлѣгы полунощы, рцы, лебеди роспущени»)». Робинсон обращает внимание на то, что биол. наблюдение Н. В. Шарлеманя (сравнение с кликом улетающих осенью Л.) не объясняет текста С.: «поход Игоря был в апреле — мае, а не „осенью“, скрип же половецких телег едва ли был „мелодичным“» (ср. у Шарлеманя: «Лебедь-кликун прославился своим мелодичным криком...»). Исследователь считает, ссылаясь на указания Баскакова, что в этом случае Л. «символически отражают тотемистические представления половцев» (О закономерностях развития... С. 216).
Наиболее сложным для истолкования оказывается фрагмент: «Въстала обида въ силахъ Дажь-Божа внука, вступила дѣвою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синѣмъ море у Дону, плещучи, убуди жирня времена» (С. 19). Предпринимались попытки видеть здесь испорченный текст. А. К. Югов предлагал расчленить слово «лебедиными»: «въсплескалъ ль бедиными крылы» — и пояснял: «ль в древнерусских памятниках во множестве текстов читается как ле; так прочтено было и здесь, ошибкою, и осознано вместе с бедиными, как „лебедиными“». Отвечая на критику этой конъектуры Н. К. Гудзием (см. его рец. на книгу Югова: Сов. книга. 1946. № 6—7. С. 100—101), Югов стремится доказать возможность грамматич. формы «бединый» и считает, что образ «крылья беды» согласуется с древнерус. поэтикой, «которая постоянно прибегала к так называемому олицетворению сил и явлений природы». Приводит Югов и известные строки А. А. Блока: «крылами бьет беда, и каждый час обиды множит!», что дает ему основания не сомневаться в «родстве этой строфы со строфой „Слова“» (Слово — 1975. С. 155—157).
Большинство исследователей видит в данном контексте упоминание «девы Обиды» с лебедиными крыльями. Однако прямых параллелей
135
этому образу пока не найдено. А. Н. Афанасьев ограничился лишь далекой аналогией: «Воинственным характером своим валькирии сходятся с сербскими вилами, они приносят с собой войну и все ее ужасы, что напоминает нам чудесную деву „Слова о полку Игореве“, которая плескалась на синем море лебедиными крыльями и названа Обидою» (Поэтические воззрения... С. 186—193). А. С. Орлов, посвятивший специальную статью этому образу, смог привести примеры упоминания девы-Л. в монг.-тюрк. фольклоре, однако более близких аналогов образу С. не обнаружил. Робинсон, анализируя рассматриваемый пассаж, отметил, что «символ лебедя оказался связанным с широкой эпической аллегорией, призванной выразить состояние „русичей“. ...Воспеваются одни и те же события — первая победа русских и вторая победа половцев, происходившие в одном месте («къ Дону» — «у Дону»). Начало и конец событий ознаменованы, с одной стороны, символами славянских богов (Стрибог и Даждьбог), а с другой — половецким символом лебедя, с их различной атрибуцией и поэтической конкретизацией» (О закономерностях развития... С. 216—217). Таким образом исследователь сопоставляет с данным фрагментом и упоминание С., что «Игорь къ Дону вои ведетъ» (С. 9), и аллегорич. картину кануна битвы: «Се вѣтри, Стрибожи внуци, вѣютъ съ моря... половци идуть отъ Дона и отъ моря...» (С. 12—13).
Лит.: Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1869. Т. 3. С. 186—193; Орлов А. С. Дева-лебедь в «Слове о полку Игореве»: (параллели к образу) // ТОДРЛ. 1936. Т. 3. С. 27—36; Югов. 1) Слово — 1945. С. 136—140; 2) Слово — 1975. С. 150—157; Гудзий Н. К. [рец. на кн. Югова Слово — 1945] // Сов. книга. 1946. № 6—7. С. 100—101; Шарлемань Н. В. Из реального комментария к «Слову о полку Игореве» // ТОДРЛ. 1948. Т. 6. С. 113; Робинсон А. Н. О закономерностях развития восточнославянского и европейского эпоса в раннефеодальный период // VII Междунар. съезд славистов. Слав. лит-ры: Докл. сов. делегации. М., 1973. С. 216—217; Сумаруков Г. В. Кто есть кто в «Слове о полку Игореве». М., 1983. С. 40, 82, 88—93, 99—100, 117; Кайдаш С. Гуси-лебеди в «Слове о полку Игореве» // Природа. 1986. № 2. С. 125—128.
О. В. Творогов