“МУЖЕСТВО БЫТЬ” (“Thé courage to be”) — произведение П. Тиллиха, опубликованное в 1952. Вначале Тиллих рассматривает понятие “мужество” в этическом и историко-философском аспекте, анализируя учения Платона, Аристотеля, св. Фомы Аквинского, Спинозы и Ницше. В онтологическом и теологическом аспекте Тиллих определяет “мужество” как “самоутверждение бытия вопреки небытию”. Главный вопрос для человека — это вопрос о его бытии или небытии. Человек — единственное существо в мире, которое знает о конечности своего бытия, о своей смертности. Осознанная конечность бытия есть “тревога” (anxiety, нем. Angst — “страх”). Слово “тревога” (как и “страх”) нельзя заменить словом “бо
язнь”, т. к. последнее указывает на некую опасность, но не на онтологическую ситуацию встречи с небытием. Тревога онтологична, боязнь психологична. Онтологическая тревога не имеет объекта, ее нельзя преодолеть, поскольку ни одно конечное существо не может преодолеть конечности собственного бытия; психотерапия может лишь снять навязчивые формы тревожности и уменьшить частоту и силу приступов боязни. Онтологическая тревога должна быть встречена с мужеством; патологическая тревога появляется вследствие неудачи принять тревогу на себя, она приводит к самоутверждению личности на ограниченной и мнимой основе, а также к вынужденной защите этой основы.
В соответствии с тремя направлениями, в которых небытие угрожает бытию, Тиллих различает три основных типа экзистенциальной тревоги: 1) перед судьбой и смертью; 2) по поводу вины и осуждения (этическая тревога); 3) перед пустотой и бессмысленностью (духовная тревога).Каждый из этих типов тревоги преобладает в определенный период западной цивилизации. В эпоху гибели античного мира преобладала тревога перед судьбой и смертью, в средние века — этическая тревога, а в современную эпоху — тревога по поводу пустоты и бессмысленности человеческого существования.
Онтологическое самоутверждение личности является выражением априорной структуры бытия. Можно выделить два основных типа самоутверждения личности и снятия онтологической тревоги: “индивидуализацию” и “соучастие”. Под индивидуализацией понимается утверждение субъектом своей индивидуальности вне и независимо от окружающего мира; личность выступает здесь как изолированное и самодовлеющее “Я”. Соучастие — способ утверждения индивидом своего “Я” путем приобщения к целому, ко всеобщему. Индивидуализации и соучастию соответствуют два типа мужества — “мужество быть собой” и “мужество быть частью”. “Мужество быть частью” находит историческое воплощение в различных примитивных сообществах, в средневековом феодальном “полуколлективизме”, а также в современных “неоколлективистских” (тоталитарных) структурах — фашизме, нацизме и коммунизме. Но, отдавая себя целиком социальной жизни, человек с необходимостью растворяется в обществе, и это, по Тиллиху, уже не “мужество быть частью”, а слабость, граничащая с полной неспособностью личности противостоять небытию, угрожающему в лице общества полным поглощением “Я”. В роли тоталитарного сообщества, по мнению Тиллиха, может выступать и церковь.
Второй тип мужества — “быть самим собой” — предстает в различных формах индивидуализма: романтическом, натуралистическом и экзистенциальном. Современный экзистенциализм, как он выступает в работах Хайдеггера, Ясперса, Сартра, с точки зрения Тиллиха, выражает универсальную утрату человеком смысла бытия, которая переживается как “пограничное” состояние — состояние отчаяния. Онтологическое самоутверждение личности в современном экзистенциализме являет собой именно “мужество отчаяния” и мужество принять это отчаяние на себя в попытке быть самим собой. Но в этом случае человек рискует “потерять себя в экзистенциализме”, ибо небытие угрожает как утратой нашего индивидуального “Я”, так и утратой нашего соучастия в мире.
Экзистенциальный разум человека охвачен “предельной заботой” о высшем смысле, он влечется за пределы конечности собственного бытия, к своей основе, к трансцендентному, Богу. Мужество как обращение человека к трансцендентному выступает, по Тиллиху, в различных формах. Если в нем доминирует соучастие, то оно имеет мистический характер, если же индивидуализация, то оно имеет персональный характер. Даже в сфере религии человек не всегда может обрести подлинное онтологическое самоутверждение. Бог теизма нередко становится “идолом”, а религия — обрядовой формальностью. И лишь обращение человека к мощи Самого Бытия заключает в себе индивидуализацию и соучастие и трансцендирует их, и только тогда человек обнаруживает, что “есть бытие и нет небытия”. Лишь мужество такой веры способно взять на себя тревогу перед судьбой и смертью, виной и осуждением, пустотой и бессмысленностью. Русский перевод Т. И. Вевюрко (1995), О. А. Седаковой.
Т. П. Лифинцева