ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЯЗЫКА

Вопрос о П. я. был поставлен в антич. яз-знании (см. Античная языковедческая тради- 400 ПРОВАНСАЛЬСКИЙ ция) в рамках более общих филос. дискуссий о сущности языка (вопрос «о правильности имен»). Одно нз направлений греческой (н позднее эллинистич.) иаукн отстаивало естественный, «природный» характер языка и, следовательно, закономерную, биологич. обусловленность его возникновения и структуры (теория «фюсей» — «по природе»). Др. направление (теория «тесей» — «по положению», «по установлению») утверждало условный, не связанный с сущностью вещей характер языка и, следовательно, искусственность, в крайнем выражении — со-знат. характер его возникновения в обществе. Эти два борющихся направления фактически продолжали существовать в ев-роп. лингвистике ср. веков и Возрождения, а затем Просвещения до нач. или сер. 19 в., тесно переплетаясь с дискуссией номиналистов и реалистов (т. е. с обсуждением вопроса о реальности и априорности — апостериорности общих понятий), а затем — картезианцев и сенсуалистов (т. е. с обсуждением соотношения рассуждения и чувственного опыта). Однако только начиная с 18 в. проблема П. я. была поставлена как науч.-философская (Ж. Ж. Руссо, И. Г. Гаман, И. Г. Гер-дер). Итогом развития исследований в этой области явилась концепция В. фон Гумбольдта, согласно к-рой «создание языка обусловлено внутренней потребностью человечества. Он не только внешнее средство общения людей в обществе, но заложен в природе самих людей и необходим для развития их духовных сил и образования мировоззрения...». В этой концепции (вслед за Гердером) обращается внимание на единство развития мышления и языка в антропогенезе и на неправомерность сведения проблемы П. я. к узко языковедч. подходу. Народ «создает свой язык как орудие человеческой деятельности»,— пишет Гумбольдт; это диалектич. положение стимулировано идеями Г. В. Ф. Гегеля. Гумбольдт отрицал сознат. характер языкотворчества, что резко противопоставляет его взгляды распространенным в 18 в. концепциям «общественного договора». Гегель оказал большое влияние на философию языка 19—20 вв., так, с его теорией развития связаны положения А. Шлейхера о процессах «языкового созидания» в доист. период под влиянием творческого инобытия духа человечества в языке. Напротив, X. Штейнталь, опираясь на мысли Гердера и Гумбольдта, утверждал идентичность проблем сущности и происхождения языка на основе единства творч. деятельности нар. духа как в доист., так и в ист. периоды. Штейнталю принадлежит мысль о господстве в доист. период внутр. языковой формы, что связано с особенностями восприятия и осознания мира первобытным человеком; сходные мысли высказывал А. А. Потебня. Свои общие положения Штейнталь конкретизировал в теории звукоподражания (см. Звукоподражания теория). Оппонентом Штейнталя выступил, в частности, В. Вундт, развивший дуалистич. концепцию, согласно к-рой язык зарождается как «инстинктивные движения, источник которых лежит в представлениях и аффектах индивидуального сознания... Но языком эти выразительные движения могут сделаться только в обществе, где люди живут в одних и тех же внешних и внутренних условиях». Выражая «внутреннюю жизнь», язык «тотчас переходит в совокупность индивидуумов». Важным шагом к правильному осмыслению проблемы П. я. была выдвинутая Л. Нуаре трудовая теория П. я., согласно к-рой язык возник в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей как одно из средств оптимизации и согласования этой деятельности. Трудовая теория развивалась также в работах К. Бюхера, видевшего истоки языка в «трудовых выкриках», сопровождавших акты коллективного труда. В зарубежной науке 20 в. в трактовке вопросов П. я. господствуют два крайних направления. Одно, «натурализующее», пытается вывести язык из форм поведения (в частности, коммуникации), присущих животным, рассматривая эти формы как проявление единых, изначально присущих животным (и человеку) биологич. тенденций («теория контактов» Д. Ревеса и др.). Представители другого, «социологизирующего», направления, напротив, пытаются усмотреть у животных уже сложившиеся формы социальной жизни и приписывают им специфически человеческие особенности отражения и осознания действительности; отсюда, в частности, попытки обучения высших приматов человеческому языку, поиск у лельфииов «языка» человеческого типа и т. п. В обоих случаях язык выступает как своего рода прибавка дополнит, выразит, средств к определ. рода деятельности; отсюда часто встречающиеся попытки свести проблему к изучению П. я. как абстрактной системы из систем коммуникативных, точнее сигнальных, средств, присущих животным. Межлу тем уже в работах основоположников марксизма четко показано, что решить проблему П. я. невозможно, если не ставить одновременно вопроса о происхождении специфически человеческих форм отражения и деятельности, генетически связанных с языком. Марксистское осмысление проблемы П. я. дал Ф. Энгельс в своем известном фрагменте «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» (1876). Осн. мыслью Энгельса является неразрывная внутр. связь развития трудовой деятельности первобытного человеческого коллектива, развития сознания (и вообще психики) формирующегося человека и развития форм и способов общения. Общение развивается (и затем возникает язык) как необходимое следствие развития производств, и др. обществ, отношений в трудовом коллективе — у людей появляется что сказать друг другу — и в то же время служит опорой для возникновения высших форм психич. отражения, для складывания человеческой личности: «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг» (Соч., 2 изд., т. 20, с. 490). Эти мысли подробно развиты К. Марксом и Энгельсом также в «Немецкой идеологии» (см. Маркс К., Энгельс Ф. о языке). С психологич. т. зр. развитие психики первобытного человека под влиянием труда и общения ие сводится только к развитию мышления, только к развитию форм осознания человеком окружающего мира: язык, в т. ч. в его первобытных формах, участвует в разл. сторонах психич. жизни, опосредуя не только мышление, но и восприятие, память, воображение, внимание, эмоциональные и волевые процессы, участвуя в мотивации поведения и т. п. Без языка невозможны присущие человеку формы позиания мира и способы взаимоотношения с действительностью. С лингвистич. т. зр. ошибочна распространенная тенденция искать «первобытные» черты в структуре совр. языков или, напротив, переносить их особенности (в частности, членораздельность) на язык первобытного человека. Никакие даииые, полученные путем анализа и сопоставления совр. языков, хотя бы они и касались более древних эпох их развития (напр., данные, полученные в сравнит.-ист. исследованиях), не имеют существенного значения для проблемы П. я. как свойства, отличающего человека от животного, т. к. эпоху возникновения языка отделяют от самой «глубинной» реконструкции значительно более протяженные периоды, а главное, — все эти данные относятся к эпохе, когда уже сложилось человеческое общество, обладающее вполне сформировавшимся звуковым языком (см. Глоттогенез). Между тем П. я. связано с гораздо более архаичными формами взаимоотношения людей и относится ко времени возникновения общества. Кроме того, язык как средство общения вообще мог возникнуть лишь как следствие появления определ. социальных функций общения (см. Функции языка). Социологич. сторона проблемы П. я. как раз и сводится к вопросу об этих социальных функциях общения в первобытном коллективе. Они несводимы к тем элементарным биологич. потребностям, к-рые удовлетворяет звуковая сигнализация у животных. «Членораздельная речь могла сложиться в условиях образования сравнительно сложных форм общественной жизни..., она способствовала выделению общения из непосредственного процесса производства в относительно самостоятельную деятельность» (А. Г. Спиркин, «Происхождение сознания»). Можно предположить, что функции общения развивались от «стадной стимуляции» (Н. Ю. Войтонис) к функции обществ, регуляции поведения и затем, когда средства общения получили предметную отнесенность, т. е. сформировался собственно язык, — к знаковой функции. Физиологически П. я. необъяснимо, если анализировать лишь отд. анатомо-физиологич. отличия в строении мозга, органов речи и слуха у человека по сравнению с высшими животными. Однако в совр. иауке, особенно зарубежной (Э.Х. Лениеберг, США), сильна тенденция выводить особенности человеческого языка из врожденных пенхофизич. механизмов. Физиология, основа речи человека — это сложная система связей, объединяющих разл. зоны коры головного мозга в особую, т. наз. функциональную, систему. Эта последняя формируется на базе врожденных анатомо-физиологич. предпосылок, ио несводима к ним: она формируется у каждого человека в агдельности в процессе его развития. П. я. и есть — с физиологич. т. зр. — возникновение таких, обслуживающих процесс общения, «функциональных систем» под влиянием развития труда и все большего усложнения обществ, отношений. • Маркс К. и Энгельс Ф., Нем. идеология, Соч., 2 изд.. т. 3; Маркс К., Замечания на книгу А. Вагнера «Учебник политической экономии». Соч., 2 изд., т. 19; Энгельс Ф., Диалектика природы, Соч., 2 изд., т. 20: Валлон А., От дей-стния к мысли, пер. с франц., М., 1956: Буыак В. В., Речь и интеллект, стадии их развития в аитропогенезе, в сб.: Ископаемые гоминиды и происхождение человека, М., 1966; Леонтьев А. А., Проблема глот-тогеиеза в совр. иауке, в сб.: Энгельс н лз-зиание, М., 1972: Леонтьев А. Н., Проблемы развития психики, 4 изд., М., 1981; Выготский Л. С, Мышление и речь, Собр. соч., т. 2, М., 1982; Якушин Б. В., Гипотезы о происхождении языка, М., 1984; Донских О. А., Происхождение языка как фи л ос, проблема, Новосиб., 1984; Noire L., Der Ursprung der Sprache, Mainz, 1877; L e n n e-berg E., Biological foundations of language, N. Y., 1967; Lieberman Ph., On the origins of language, N. Y.— L., 1975; Hildebrand-Nilshon M., Die Entwicklung der Sprache, Fr./ M.— N. Y.. 1980. А. А. Леонтьев.