восходящее к древности представление о мире природы как некоем «тексте», подлежащем «чтению» и толкованию. Уже позднеантич. астрология уподобляла звёздное небо письменам, содержащим некоторое сообщение.Ср.-век. христианство видело в природе создание того же самого бога, который раскрыл себя людям в Библии; отсюда вытекает известный параллелизм природы и Библии как двух «книг» одного и того же автора (природа — мир как книга, Библия — книга как мир). Эта идея, одним из первых развитая Максимом Исповедником, остаётся популярной вплоть до эпохи барокко; она наивно выражена в стихах англ. поэта 17 в. Ф. Куарлеа: «Этот мир — книга ин фолио, в которой заглавными литерами набраны великие дела божьи; каждое творение — страница, и каждое действие — красивая буква, безупречно отпечатанная». Однако если ортодоксальная традиция сопоставляла «К. п.» и Библию, то неортодоксальные мыслители, начиная с эпохи Возрождения, противопоставляли их (напр., предпочтение «живого манускрипта» природы «писанному манускрипту» Библии у Кампанеллы). «К. п.» можно было сопоставлять не только с Библией, но и с человеч. цивилизацией и книгой как её символом. Просвещение (за исключением Руссо) вкладывает в образ «К. п.» свою веру в культуру, до конца согласную с природой, и в природу, до конца согласную с разумом. Движение «Бури и натиска», в частности ранний Гёте, а затем романтизм противопоставляет органич. мудрость «К. п.» механистич. рационализму и книжной учёности. Это умонастроение выражено в стихах Ф. И. Тютчева:
«Где вы, о древние народы! Ваш мир был храмом всех богов, Вы книгу Материприроды Читали ясно без очков!»
Curtius E. R., Europaische Literatur und Lateinisches Mittelalter, Bern, 1И48.