Сам по себе момент обручения как таковой лишь на католическом западе составил особую тему для мистической литературы, культа (напр., местное почитание обручального кольца Марии в Перудже) и живописи (Рафаэль и другие.>.).Это связано с тонким различием в интерпретации брака Марии и И. в православной и католической традициях. Обе исходят из безусловной полноты физической и духовной девственности Марии до и после рождения Иисуса; первая делает из этой предпосылки вывод, что имела место лишь условная видимость брака, назначенная укрыть от людей (и, возможно, бесов) тайну девственного зачатия, и за пределами этого назначения едва ли имеющая какой-либо смысл, так что Мария постоянно именуется у православных авторов "неискусобрачной" (греч. ἀπειρόγαμος, "не испытавшая брака"); вторая, напротив, настаивает на том, что брак Марии и И., будучи абсолютно свободен от всякого плотского элемента, является мистической реальностью особого порядка, как брак не "во едину плоть", но "во единый дух и во едину веру" (как писал в нач. 12 в. схоласт Руперт из Дейца), так что И. действительно супруг девы Марии и в своем отношении к Христу причастен отцовству "отца небесного" как его земной "образ".
К моменту обручения обычно в соответствии с апокрифической традицией И. представляли себе вдовцом очень преклонного возраста, отцом нескольких детей [упоминаемых в евангельском повествовании "братьев Иисуса" (Матф. 13, 55; Мк. 6, 3), которых, впрочем, иногда отождествляют с детьми Клеопы (Ио. 19, 25)], избранным для пребывания подле Марии отчасти и за свою почтенно-безгрешную старость (эти представления широко повлияли на иконографию). Но в католической мистике к 15 в. (особенно круг французского религиозного мыслителя Ж. Герсона) возрождается намеченное у некоторых латинских отцов церкви представление о И. как девственнике, и тогда ничто не мешало изображать его молодым (как у Рафаэля "Обручение Марии"). Смотри рис.
В евангельском повествовании рассказывается, что когда И. узнал о беременности Марии, он был смущён, но по своей "праведности" намеревался расстаться с ней тихо, без огласки (Матф. 1, 18 19). Однако явившийся ему во сне ангел возвестил (называя его "сыном Давидовым" и тем самым напоминая о мессианских обетованиях его роду), что ожидаемый Марией младенец от духа святого, что его должно будет назвать Иисусом, "ибо он спасёт людей своих от грехов их" (Матф. 1, 21), и что его девственное зачатие есть исполнение пророчества Исаии (Ис. 7, 14): "се, дева во чреве зачнёт и родит сына..." (Матф. 1, 20 23). И. оказывает этим словам безусловное послушание. Затем именно ему вторично является во сне ангел, чтобы предупредить об угрозе со стороны Ирода жизни младенца и повелеть бегство в Египет (Матф. 2, 13). Третье видение ангела, тоже во сне, извещает И. о смерти Ирода и возможности возвращаться "в землю Израилеву" (Матф. 2, 19 20). В последний раз И. появляется в евангельском повествовании о пасхальном паломничестве в Иерусалим И., Марии и достигшего религиозного совершеннолетия (12 лет) Иисуса Христа. О смерти И. не упоминается в евангелиях; очевидно, однако, что она предполагалась ранее конца земной жизни Христа (в противном случае не имело бы смысла поручение Марии заботам Иоанна Богослова, Ио. 19, 26 27). В апокрифе "История о И. Плотнике" (возникшем в Египте на рубеже 3 и 4 вв.) рассказывается, что И. скончался в возрасте 111 лет, предварительно совершив паломничество в Иерусалим для испрашивания помощи архангела Михаила в свой смертный час. Христос обещал, что тело И. не истлеет до "1000-летней трапезы"; в некоторых изводах этого апокрифа погребение И. совершается ангелами.
Большой толковый словарь по культурологии..Кононенко Б.И..2003.