О, святая простота!
И Энгельс, с характерной для него бодрой иронией, приветствует последние шаги мирового капитализма: к счастью, - говорит он, - достаточно еще нераспаханных степей осталось, чтобы дело и дальше так же шло. А добрый г. Н-он [ - авт. ] a propos de bottes [ - авт. ] вздыхает о старинном "мужике- землепашце", об "освященном веками"...застое нашего земледелия и всяческих форм земледельческой кабалы, которых не могли поколебать "ни удельные безурядицы, ни татарщина", и который начал теперь - о, ужас! - самым решительным образом колебать этот чудовищный капитализм! O, sancta simplicitas!
Левин не понимал, зачем было враждебной партии просить баллотироваться того предводителя, которого они хотели забаллотировать. - О, sancta sitnplicitas! - сказал Степан Аркадьевич и кратко и ясно растолковал Левину, в чем дело.
Одною из заветных формул того времени была "Святая простота". В ней заключалось нечто непререкаемое, и при упоминании об ней оставалось только преклоняться. Но употребляли ее неразборчиво и нередко смешивали с пошлостью и невежеством. Это уже было заблуждение, которое грозило последствиями очень сомнительного свойства. Крестьянство задыхалось под игом рабства, но зато оно было sancta simplicitas; чиновничество погрязло в лихоимстве, но и это было своего рода sancta simplicitas; невежество, мрак, жестокость, произвол господствовали всюду, но и они представляли собой одну из форм sancta simplicitas. Среди этих разнообразных проявлений простоты дышать было тяжело, но поводов для привлечения к ответственности не существовало.
Вы заявили в ответ на ту проповедь, будто я знаю, кто мой анонимный защитник. Но ведь это неправда! Я не обвиняю вас во лжи - вы, вероятно, просто ошиблись. Имя этого человека мне неизвестно до сих пор. - Склонив голову набок, точно ученый дрозд, Овод внимательно посмотрел на кардинала, потом откинулся на спинку стула и громко захохотал: O s-sancta simplicitas! Такая невинность подстатъ аркадскому пастушку! Неужели не догадались?