“ТРЕТИЙ РИМ” — историософская концештия, возникшая в общественно-политической мысли России в период формирования централизованного государства в конце 15—1-й пол. 16 в. Мотивы концепции “Москва — Третий Рим” звучали уже в сочинениях апокрифического характера (“Сказание о князьях Владимирских”, “Повесть о белом клобуке” и т. д.). Окончательный вариант концепции был сформулирован в посланиях инока псковского Елиазарова монастыря Филофея к московским вел. князьям Василию III и Ивану IV Грозному Филофей обращался к Василию III и Ивану IV как к единственным православным государям: “вся христианская царства снидошася в твое едино”, и далее наиболее известная фраза из этих посланий: “два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быта”.
В историософской концепции “Третий Рим” выделяется несколько аспектов ее становления и бытования. Прежде всего концепция была реакцией на изменение геополитической ситуации, в которой оказалось молодое Российское государство, и моральный кризис, связанный с потерей государственной самостоятельности мировым центром православия — Византийской империей. Падение Константинополя и завоевание Польшей, Литвой и Турцией всех территорий, являвшихся традиционным ареалом распространения православия, при одновременном свержении в северо-восточной Руси почти 300летнего татаро-монгольского ига способствовали утверждению представления о перемещении мирового центра православия и соответственно политического центра из Византии в Москву, превратившуюся в представлении современников в “новый Иерусалим”, “Третий Рим” и т.д. С другой стороны, постоянно испытываемое Российским государством военно-политическое давление как со стороны кочевых степных народов, так и со стороны Запада приводило к возникновению синдрома “осажденной крепости”, необходимости сохранения последнего оплота православия в противостоянии с неблагоприятным внешнеполитическим окружением. При этом идеи концепции “Третьего Рима”, государственного единства всех русских земель способствовали ускоренному формированию русского этноса, складыванию национального самосознания.
В концепции “Москва — Третий Рим” существовал и политический аспект, способствовавший ее оформлению в подобие полуофициальной государственно-правовой теории — через символику мировой державы (имперский Рим) Москва предстает естественным средоточием, центром объединения всех “истинно христианских” православных земель и народов под скипетром московского государя. Приобретшая в Ιοί? вв. статус полуофициальной политической доктрины, эта теория стала своеобразным ответом молодого Русского государства на универсалистские притязания католической Европы (проекты церковной унии во главе с римским первосвященником и т. п.). Одновременно эта доктрина явилась идеологическим основанием “воссоединительной” политики московских царей, направленной на присоединение к России районов Смоленска, восточной Белоруссии и Украины в 16—17 вв. Однако попытки экстраполяции ее положений на более поздние этапы истории Российского государства, экспликации с ее помощью политики царизма времен империи, предприня
тые в т. ч. видными отечественными мыслителями (Н. А. Бердяевым, напр.) представляются не вполне обоснованными. Эта доктрина не играла практически никакой роли в стремительном расширении территории Русского государства на юг и восток уже в 17 в. Противоречия между вселенскими политическими притязаниями православного царя, из чисто политических соображений настаивавшего на приведении русского церковного чина в соответствие с греческими канонами, и значительной части мирян и церковного клира, отстаивавшими цельность своей веры и проявлявшими недовольство засильем чужаков в институтах церкви под знаком этой же теории, вылились в весьма болезненный для русского общества и имевший глубокие последствия церковный раскол. Больше того, в середине 17 в. в процессе осуществления церковной реформы выявились спорные моменты в толковании идеи “Третьего Рима” различными группировками элит российского общества, приведшие страну к глубокому политическому кризису и вылившиеся в конфликт между царем Алексеем Михайловичем и московским патриархом Никоном. В полной мере проявившая ограниченность и противоречивость концепция “Москва — Третий Рим” обусловила постепенный отказ от нее официальных кругов Российского государства на протяжении последней трети 17 в. Уже на рубеже 17—18 вв. эта концепция не играла никакой роли в определении внутренней и внешней политики самодержавия. В 19—20 вв. она окончательно стала фактом истории отечественной философской мысли и политической публицистики.
Лит.: Кудрявцев М. П. Москва — Третий Рим. Историко-градостроительное исследование. М., 1994; Малинин В. Н. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. К-, 1901; Синицына Н. В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (15—16 вв.). М., 1998; L'idea di Roma a Mosca. Secoli 15—16. Fondi per la storia del pensiero sociale msso. Roma, 1993; PoliakovL. Moscow, Troisième Rome. Les intermittences de la mémoire historique. Hachette, 1989; SchaederH. Moskau des Dritte Rome. Darmstsdt, 1957.
Э. Г. Соловьев